Забытый прародитель человечества

Следует отметить, что миф о небесном охотнике был отражением первобытного сознания с присущими этому сознанию чертами, к числу которых относится и необузданность. В силу этого две рассмотренные выше положительные черты Ориона в ряде мифов переходят в свою противоположность. В ряде греческих и центральноазиатских мифов охотник стремится истребить всех животных, что явно выходит далеко за пределы обеспечения себя или даже своего племени пищей и вызывает гнев богов. Бьющая через край гиперсексуальность, с другой стороны, легко оборачивается сексуальным насилием и преследованием, что также находит свое отражение и в индоевропейских, и в неиндоевропейских мифах.

Как образ охотника, так и его сексуальная мощь получают дальнейшее логическое продолжение, на сей раз в позитивном аспекте. Выше уже отмечалось, что начиная с эпохи мустье ритуал подготовки к охоте оказывался связан с магией. Соответственно, ярко выраженные магические способности мы видим у индийского Шивы, скандинавского Одина, кельтского Дагды, Нанабуш посвящает индейцев оджибва в тайны магии, учреждая для этого целое шаманское общество, в мифах других индейцев на небе у Ориона-Руки люди узнают ритуальные песни, будущий правитель Шамбалы Рудрачакрин станет верховным наставником мистического учения Калачакры, в шумерской мифологии Думузи предсказывает судьбу и обеспечивает правдивость гадания, бурятский небесный охотник превращает в шаманов тех, в кого попадает молнией, а его австралийский собрат отмечает сакральные пункты на земле. Тесно связано с магией ремесло охотника и в славянской традиции. Даже в тех случаях, когда явная связь с волшебством у соответствующих персонажей отсутствует, в их облике иной раз все равно проскальзывают черты, указывающие на связь с миром сакрального: белорусский князь Бой учреждает погребальный культ по своим любимым собакам, убийство иранским Митрой быка оказывается мифологическим прецедентом для соответствующего жертвоприношения, потомки Хайка становятся жрецами у армян.

Весьма возможно, что по развитию сюжета данного мифа и географической локализации его различных вариантов мы можем обнаружить и следы деления человечества на предков соответственно индоевропейцев и неиндоевропейцев. В Африке, Азии и Америке у различных народов неоднократно встречалось представление, когда одна или несколько звезд созвездия Орион воспринималась как дичь, на которую охотится небесный охотник. К числу этих народов, как следует из каталога Ю. Е. Березкина, относятся готтентоты, бушмены, тсвана, каранга, тибетцы, приверженцы индуизма, калмыки, тувинцы, телеуты, алтайцы, телен-гиты, хакасы, тофалары, балаганские буряты, буряты, монголы, сарси, гровантр, вичита, кауилья, купеньо, луизеньо, павиоцо, чемеуэви, южные юте (вероятно), явапай, мохаве, марикопа, кокопа (вероятно), диегеньо (типаи, камиа), килива, сери, западные апачи, мескалеро, липан. Древнейший случай письменной фиксации этого сюжета мы видим в шумерской мифологии, где говорится о превращении Думузи, за которым охотятся демоны смерти, в газель. Хоть там и не упоминается астральная проекция данной метаморфозы, однако на всех только что перечисленных континентах отождествление дичи с частью созвездия Орион неоднократно фиксировалось этнографами. У индоевропейцев подобное развитие сюжета однозначно фиксируется только в Индии, где созвездие Орион оказалось разделенным на два созвездия: Мригаширша, буквально «голова антилопы», и преследующее ее созвездие Ардра, в котором индусы видели дикого охотника. В свете всего вышеизложенного мы вправе предположить влияние в этом вопросе туземных представлений на мифологию индоариев. Еще один возможный пример мы видим в Греции, где «Великий Ловчий» Дионис, спасаясь от титанов, хотевших его растерзать, принимал облик различных животных. Однако источники напрямую не связывают Диониса с созвездием Орион, хоть это и весьма вероятно на основании многих общих черт, и, кроме того, и в данном случае также вероятно неиндоевропейское влияние. За исключением этих двух примеров индоевропейская мифология не знает сюжета о превращении Ориона в животное.