Забытый принц

Корсаж платья плотно облегал фигуру, а юбка струилась, сверкая всполохами, как звезды на небе. Короткие рукава открывали плечи. Волосы с левой стороны были сплетены в косы и жгуты, которые переплетались между собой самым невероятным образом. Убранные с этой части головы волосы перекидывались плавными волнами на правую сторону, а на открывшемся левом ухе сверкала сережка из черного металла. Сделанная в виде шипастой розы, она огибала весь хрящ до мочки таким образом, что создавалось впечатление, будто протыкала его насквозь, как игла, пронизывающая ткань. За ухом она крепилась цепочками к украшению, вплетенному в прическу. Оно представляло из себя угольно-черные спицы, которые торчали как острые ледяные пики, пересекаясь друг с другом. Каждую спицу, точно плющ, обматывали шипастые стебли роз с нераскрывшимися бутонами.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я отца и едва выдавливая из горла слова, так велико было мое изумление. – Это самое красивое украшение в моей жизни.

– Я рад, что тебе понравилось, – ответил он. – Спускайся вниз. Через десять минут выезжаем.

Он ушел, тихо прикрыв за собой дверь. Я снова посмотрела на себя в зеркало. Казалось, что это все нереально и стоит посмотреть еще раз – и отражение исчезнет, сменяясь чем-то другим. Чем-то невзрачным.

Чем-то, что я видела в нем каждый день.

* * *

А в гостиной меня ждало красочное столпотворение. Словно я попала в клетку с пестрыми волшебными птицами.

Мама была одета в расшитое серебром темно-синее платье точно такого же оттенка, как сюртук отца. Ее тонкую длинную шею украшало колье, состоящее из переплетенных между собой драгоценных нитей и закрывающее не только горло, но и всю часть декольте.

Бабушка Алисандра и тетя Феона выглядели величественно. Пышные юбки их платьев заставляли меня задуматься об отдельной карете, которая понадобится только для этих двоих. Мне всегда казалось, что такие объемы нужны, только когда хочешь что-то в них спрятать. Ну, например, оружие, алкоголь или даже человека.

«Или даже двух человек», – прикинула я на глаз, оценивая размеры.

Блэр сияла так, что можно было ослепнуть. Часть ее темных волос была красиво убрана наверх в сплетении жгутов и украшена серебристыми веточками с цветами из драгоценных камней. А вторая часть шелковыми волнами ниспадала на плечи. Макияж подчеркивал и без того прекрасные черты лица: точеные скулы, пухлые губы, красиво изогнутые брови, большие карие глаза.

Это законно вообще – быть такой красивой?

– Прекрасно выглядишь, – подлетела она ко мне в своем нежно-розовом платье, напоминающем облако.

– Ты выглядишь гораздо лучше, – отозвалась я. – Кем бы ни был тот мужчина, которого ты вознамерилась покорить, у него нет ни одного шанса сохранить свое сердце в целости и сохранности.

Щеки Блэр залились очаровательным румянцем.

– Но ты уверена, что доживешь до начала бала в этом платье? Твой корсет затянули так туго, что понятия не имею, как ты вообще все еще можешь дышать.

– Да все нормально, – заверила сестра.

– Да где нормально-то? Я твою талию могу пальцами обхватить. Гляди.

– Не преувеличивай, а то рядом с тобой становится немного душно, – ответила Блэр, отмахиваясь от моих рук.

Я собиралась сказать что-то еще, но меня отвлек проходящий мимо силуэт. Узнав в нем Эмоджин, я чуть не скатилась с лестницы. Она подобрала коричнево-оранжевое платье, которое выглядело так, словно его сшили из пожухлой листвы. Ее волосы были уложены так, что больше напоминали огромный стог сена или дикий пчелиный улей. А периметр того, что должно было считаться прической, украшен жемчужными нитями, цветами и…

О боги, это что, птицы?

И птицами.

Надеюсь, искусственными. Но, зная Эмоджин, с уверенностью говорить о природе ее аксессуаров было невозможно. Оставалось только молиться всем богам, чтобы в ее прическе не пряталось никакого чудовища, которое сожрет нас всех в карете по дороге на бал.

– Смотри, вот так однажды будет выглядеть твое платье и прическа на бал, если ты продолжишь избегать социума, – прошептала мне на ухо Блэр, глядя на Эмоджин.

– Вообще-то это был мой образ на бал, но швея и мэтли что-то перепутали.

Блэр зашлась хохотом.

Папа хлопнул в ладоши и пригласил всех пройти на улицу, чтобы рассесться по каретам.

Ну вот и начало этого вечера. Вечера, которого все так ждали. Все, кроме меня.

* * *

До дворца добирались в трех экипажах: в первом разместились отец, мама и Блэр; второй заняли обладательницы самых пышных юбок – бабушка Алисандра и тетя Феона; а вот в третьей оказалась концентрация полоумных в лице меня и Эмоджин.

Нас, должно быть, специально изолировали от остального общества как особо опасных и подозрительных. И мне стоило бы порадоваться, но не тут-то было. Все мое внимание было безраздельно приковано к молчаливой спутнице.

Не то чтобы я боялась, но на птиц в волосах старушки все равно поглядывала с опаской. Их маленькие черные глазки сверкали, как бусинки. Казалось, еще чуть-чуть, и они оживут, чтобы наброситься и заклевать меня.