Зачарованная Эви

– Спасибо, Питер, но какой же монарх без подданных? Я весьма благодарен вам… – Он осознал, что я в платье. – Гм… Госпожа Огр.

– Эви. – Я сделала реверанс. – Госпожа Эви.

Король Имберт опять помахал руками перед носом.

– Давайте я открою окно, – предложил сквайр Джеррольд. – Это никому не навредит, госпожа Эви?

Я понимала, что сам он ждет не дождется утвердительного ответа.

– Надо только разжечь огонь.

Сквайр Джеррольд распахнул две оконные створки, после чего сложил в камин растопку и дрова, а сэр Питер при этом сидел сложа руки. Я решила, что чай готов, и принесла по чашке и ему, и королю.

Король Имберт помедлил.

Сэр Питер отпил чаю. И одобрительно склонил голову:

– Фенус, имбирь, камфара. Камфару вы почувствуете первым делом, сир. Резковато, но вполне терпимо. А что еще сюда входит, госпожа Эви?

У него был тонкий вкус – один из комплиментов, которые он сделал мне.

– Гримасник, его применяют эльфийские целители. Ваше величество, все ингредиенты этого чая прибавят вам сил и улучшат аппетит.

Дуб сообщил, что до моего вмешательства был Тростинкой.

– Госпожа Огр, может, королю тоже стоит пить овечье молоко с имбирем? Она меня им лечила, ваше величество.

Король Имберт развеселился.

– Когда его величество окрепнет, – сказала я, – овечье молоко пойдет ему только на пользу.

Король отхлебнул чаю.

– Если увидите сэра Титуса, пожалуйста, пришлите ко мне.

Я ушла из кухни, чтобы лечить остальных. Потом Дуб сказал мне, что короля отвели в опочивальню. Когда я вернулась, то потребовала выгородить угол огромной кухни под лазарет. Дуб исправно снабжал моих больных чаем и бульоном, а мне готовил жаркое. Дворцовая кухарка и оба поваренка умерли, поэтому Дуб готовил на всех, а помогали ему три служанки.

Сквайр Джеррольд и его рыцарь сэр Стивен доставляли ко мне заболевших. Слуг приносили на одеялах и матрасах. Кое-кто потом остался помогать мне в работе. Все, конечно, понимали, что я огр, но никто, похоже, не возражал, разве что трупы старались оттащить побыстрее, пока я их не съела, как, наверное, опасались те, кто видел меня со стороны.

Через два дня пурпурина закончилась, и лечение пошло медленнее, а прогнозы стали ненадежными.

Почти постоянно мне помогала леди Элеонора, единственное дитя графа и графини Ивсби. Леди Элеонора не считала, что ее знатность мешает ей приносить пользу. Если мне требовался горячий компресс, она его делала. Если больного знобило, она приносила еще одно одеяло. Когда у меня умер один больной, который, как я думала, выживет, она увидела, как мне горько, и без всякого отвращения – по крайней мере, я ничего не уловила – погладила меня по плечу. И я ни разу не видела, чтобы она махала руками перед носом.

В первый вечер, после ее ухода, я попросила Дуба разузнать, женаты они с сэром Питером или все-таки нет. Он отлучился и очень скоро вернулся.

– Я расспросил двух горничных, и они охотно сообщили мне, что сэр Питер одинок и свободен. – Он хохотнул. – Одна сказала: «Сэр Питер видит во мне нежность и добрый нрав».

Мне он тоже так говорил.

Глава двадцать пятая

– Они обе жаждут окрутить сэра Питера, так что, наверное, знали бы, если бы место его супруги было уже занято.

Сэр Питер, конечно, мошенник и не снизошел бы до горничной, если бы не рассчитывал получить от нее что-то нужное. Он флиртовал с огром ради спасения жизни, но красивую и достойную леди Элеонору, возможно, любит по-настоящему.

Однажды она шепнула мне:

– Во всем дворце вы самое милое создание… кроме одного человека.

* * *

Первые две ночи мы с Дубом устраивались спать в кухне, рядом с больными. Мне удавалось даже во сне помнить, что нельзя ни к кому прижиматься.

Для выздоравливающих Дуб по моей просьбе заваривал укрепляющий чай с моим секретным ингредиентом – кошачьей слюной, привкус которой заглушали мед и корица (к счастью, многих дворцовых котов удавалось уговорить внести свой вклад в общее дело). Когда я была человеком, то и сама не брезговала этим чаем. А теперь не могла заставить себя проглотить ни глотка – из-за меда и корицы.

Всех, кто приходил нам помочь, Дуб расспрашивал о деяниях сквайра Джеррольда. А потом прерывал рассказ восклицаниями:

– Слыхала, госпожа Огр? Наш сквайр – просто загляденье!

Да, загляденье. Сквайр Джеррольд рыл могилы, ходил на похороны, присматривал за детьми, лишившимися родителей, и даже кормил домашних животных, оставшихся без хозяев. И каждый день навещал нас, хотя никогда надолго не задерживался и почти ничего не говорил. Радость от его визита не унималась у меня еще час после его ухода.

Я могла бы попросить его о разговоре наедине и зазЭЭнить, чтобы он сделал мне предложение. Но не стала, решив, что подожду до последнего дня, а тогда так и поступлю – если в этом еще будет необходимость.

Да, я уважала его. Он заслуживал того, чтобы его признали нашим принцем. Но от него меня клонило в сон – при всех мурашках.

За первую неделю во дворце, пока число оставшихся у меня дней уменьшилось до одиннадцати, наплыв новых больных тоже схлынул, а потом и вовсе прекратился, но мне нужно было ухаживать за выздоравливавшими.