Зачарованная Эви

Не будет никаких доказательств. Подручные сэра Питера не станут нападать на скот, если его охраняют солдаты. Слабое утешение.

А вот слухи о трупах – это просто кошмар. Меня будут бояться все сильнее и сильнее.

И я сомневалась, что в колчане сэра Питера только две стрелы. Что же он сделает дальше?

Глава двадцать девятая

Сквайр Джеррольд попросил меня о беседе с глазу на глаз. Леди Элеонора подняла брови.

Я с трепещущим сердцем вышла из кухни следом за сквайром. О чем он хочет побеседовать: о слухах или о чем-то другом? Может, мои несчастья тронули его благородное сердце? Может, он хочет предложить мне замужество, чтобы защитить меня? Вдруг ему пришло в голову, что это возможно? Вдруг он настолько добрый и порядочный?

Мы вышли в коридор, и попавшийся навстречу слуга повернулся и бросился наутек.

Сквайр Джеррольд, что разумно для человека, которому не слишком нравится аромат огра, вывел меня из ворот дворца во двор. Падал мокрый снег. На улице не было никого, кроме стражников по обе стороны от дверей. На сквайре Джеррольде был плащ с капюшоном, а на мне – только платье. Похоже, при всей своей доброте сквайр не подумал, что и огру может быть холодно. Я не жаловалась. Чижик сообразил бы. Где бы он сейчас ни был, наверняка он сидел дома, в тепле, скорее всего – у растопленного камина. А вдруг он вернулся в Дженн, не простившись?

Сквайр Джеррольд стремительно зашагал вокруг дворца.

– Вы были правы: сэр Питер и правда опасен.

– Я заставила его бояться меня.

– Мне стыдно, что я человек, если огр ведет себя достойнее нас.

Я вздохнула. Он знал достаточно, чтобы додуматься до правды.

Сквайр остановился между амбаром и конюшнями, развернулся ко мне – и чуть не отпрянул.

– Я намерен последовать вашему примеру. Через час у меня аудиенция у короля Имберта. Я решил сообщить ему, как на самом деле погибли те огры.

Не надо!

А он продолжал:

– Говорят, он прямо-таки одержим сэром Питером и больше ни о ком не думает. Нужно положить конец влиянию этого негодяя.

– Вам не поверят. – У меня застучали зубы. Волосы у меня совсем промокли, платье облепило тело. – Не делайте этого. Вас там не было. У вас нет доказательств, и вам не поверят.

– Пусть мне и не поверят, я должен высказаться.

Истинный сын короля – воплощенное благородство с ног до головы. И так же упрям, как родители.

Я пыталась спорить. Король Имберт пока что не сделал мне ничего дурного. Сквайр Джеррольд может подождать и вступиться за меня потом.

– Вдруг представится более удачный случай? Ваш дедушка предостерег бы вас.

– Он гордился бы мною.

Сквайр Джеррольд зашагал дальше.

Я заставила бы его молчать, если бы чары зЭЭна действовали и в мое отсутствие.

– Ради короля и Киррии, – добавил он.

– Сэр Питер все узнает. Возможно, он даже будет там. Если он будет там, не говорите ничего! Он не знает жалости.

Как я ни уговаривала, сквайр Джеррольд продолжал хранить каменное выражение лица.

– Неужели я вылечила вас от мучного мора только для того, чтобы вы сейчас рисковали жизнью? – закричала я.

– Я понимаю, почему дедушка так восхищается вами. – Он поклонился и, оставшись при своем мнении, двинулся обратно к воротам дворца.

Тут меня поразила новая ужасная мысль.

– Стойте! – выкрикнула я.

Он остановился.

– Ладно, скажите, что это я убила всех огров. Не упоминайте об Удаак, умоляю вас!

Иначе и она окажется в опасности.

А вдруг сэр Питер уже добрался до нее? Сомневаюсь, что зачатки его порядочности распространялись на великанов.

– Кроме вас с ней, там никого не было, – возразил сквайр Джеррольд.

– Неважно. Если она жива и подтвердит ваши показания, сэр Питер скажет, что я наслала на нее огрские чары, чтобы она считала, будто я ее спасла. Король поверит ему.

– Госпожа Эви… – засомневался он.

Я не дала ему договорить:

– Если вы упомянете о ней хотя бы словом, я скажу, что солгала вам и на самом деле не убивала огров. Мне на этом конец, зато Удаак уцелеет, да и вы тоже. Король решит, что вы не клеветник, а простофиля, который поверил моим россказням.

Эта угроза подействовала. Сквайр Джеррольд согласился, пусть и неохотно. И пошел на аудиенцию.

Я вернулась в кухню и высушилась у огня – высушилась, но не согрелась. Холод пробрал меня до костей.

* * *

Вечером, когда леди Элеонора ушла, перепуганный Дуб принес неудивительные новости: сквайру Джеррольду не поверили.

– Какая муха укусила короля? Неужели он не понимает, что сквайр Джеррольд ни за что не стал бы лгать?

– А сэр Питер присутствовал на аудиенции?

– И другие придворные, – кивнул Дуб, – и рыцарь сквайра Джеррольда. Прачка говорит, что сэр Питер только улыбался. Говорит, он выше подобных обвинений, но я бы сказал, что ниже.

– А что, король Имберт рассердился на сквайра Джеррольда?

– Прачка не сказала, что он рассердился. Только, что сквайр Джеррольд… – Тут Дуб перешел на стиль, который они с прачкой считали подобающим для обращения к королю: – Возвысил глас свой и изрек: «Его тайное малодушие должно стать явным. Не знать мне ни отдыха, ни покоя, доколе не сознается он во лжи своей».