Зачарованная Эви

Я тоже разволновалась. Вдруг он собрался делать предложение? Что мне сказать? Хорошо хоть мы останемся одни, тогда я пойму, что он чувствует на самом деле. Знать бы, что чувствую я. Ну почему я не могу зазЭЭнить саму себя?!

Дуб поставил на поднос четыре чашки и разлил по ним укрепляющий чай. Я бросила в них по щепотке фенуса и размешала. Чижик неожиданно для меня взял поднос. И двинулся к двери – я ему открыла. И засеменила следом за ним, чувствуя себя ненужной.

В коридорах было людно, и я не могла различить ничьи чувства. А в спальнях больных обнаружила, что Чижик счастлив, но, увы, не могла понять почему.

Когда я закрыла дверь спальни последнего больного, Чижик спросил, надо ли мне возвращаться в аптеку. Насколько я знала, моя помощь никому срочно не требовалась, и я привела его в библиотеку: там всегда горел огонь в двух каминах, поскольку теперь во дворце снова стало достаточно слуг. Я часто ходила сюда, чтобы заглянуть в книги по медицине, поэтому знала, что обычно здесь никого нет. Так и оказалось.

Мы подтащили кресла к камину между книжным шкафом и напольными часами, которые показывали без десяти два. Дни пролетали все быстрее и быстрее.

Чижик подался вперед в кресле и стиснул руки. Его обуревали самые разные чувства: радость, привязанность, печаль, тревога, восторг.

– Сегодня тринадцатое ноября.

– Ну да.

А дальше?..

– Надеюсь, ты не забыл взять с собой теплый шарф.

– Взял. Когда я ехал сюда, выпал снежок.

Мы что, о погоде собираемся говорить?!

– До двадцать второго ноября осталось девять дней.

Он помнит! Сердце у меня затрепетало.

Но я сама не понимала, чего хочу. Когда ты огр, становится как-то не до любви. Я ценила Чижика больше прежнего, но не считала, что любовь – это сопоставление достоинств и недостатков, будто на весах. Я хотела, чтобы все мое существо кричало: «Да!» Но не в моем нынешнем положении дожидаться определенности. Если он предложит мне стать его женой, я соглашусь.

Но он не стал делать предложения.

– Тебя здесь не обидят?

Это что-то новенькое! Это мне полагалось суетиться вокруг него, защищать его всякими укрепляющими снадобьями и полезными советами. Такова, в сущности, моя профессия. Мне захотелось рассказать ему про сэра Питера с его угрозами. Ведь Чижик – мой друг, а значит, ему тоже грозит опасность. И вообще мне хотелось, чтобы об этом знал кто-то, кому я небезразлична. Но если он будет за меня волноваться, у него, чего доброго, разболится живот и появятся другие обычные жалобы. Мигрень вернется. Поэтому я просто сказала:

– Берегись сэра Питера.

Взгляд у него стал пронзительным.

– Он против тебя что-то задумал?

– Против меня? – Я делано засмеялась. – Да я могу его съесть, к тому же тут собираются сделать меня почетной гостьей на балу.

– Это мне известно, но тебе здесь точно ничего не угрожает?

Как хорошо он меня знает!

– Точно.

– Тогда почему я должен его остерегаться?

– Он непорядочный человек.

– Таких полно.

Откуда у него столько житейского опыта?

– Почему мне надо остерегаться именно его?

Что ответить? Я тщательно подбирала слова:

– Он меня недолюбливает. И может попробовать навредить мне через друзей.

Допытываться Чижик не стал.

– Чижик!

– Что? – Он пододвинул кресло поближе к камину.

– Ты стал какой-то другой. Что случилось?

От него повеяло удивлением.

– Нога выросла. – Он со смехом протянул ноги к огню. – Новые башмаки.

Пряжки на них были с крошечными кристалликами кварца.

– Да при чем тут нога?!

– В остальном я прежний.

– Девушки хотят за тебя замуж! – Я зажала себе рот ладонью, но слово не воробей. – Я видела на той усадьбе.

Он побагровел, но ничего не сказал.

– Пойду-ка я обратно в аптеку, – заявила я, но с места не двинулась.

– Ну если тебе надо…

Он тоже не двинулся с места.

– У меня здесь появилась подруга, – сообщила я, когда молчание затянулось.

– Леди Элеонора?

– Да. В жизни не встречала никого добрее и веселее. И красивее.

Прямая противоположность огру.

– Да, она симпатичная.

Еще бы. Конечно, он заметил.

– У нее много поклонников?

Ага.

– Только сэр Питер, и он ее недостоин.

– Ясно.

Но ничего, кроме вежливого интереса, он к ней не чувствовал, поэтому я добавила:

– Она достойна такого же хорошего человека, как она сама.

Чижик развернул кресло так, чтобы оказаться лицом ко мне:

– Ты про сквайра Джеррольда?

– Он, конечно, такой хороший, что просто диву даешься, но я не его имела в виду.

Чижик погрустнел:

– Понятно. – Он наклонился ко мне, опершись локтями о колени. – Я решил никогда не жениться. Наверное, это во мне и изменилось.

Ой. Он не сделает мне предложения.

Что же заставило его передумать?

Я чувствовала, что от него веет любовью, но с сэром Питером я тоже это ощущала и ошиблась. У Чижика это, скорее всего, была не любовь к себе, однако он мог любить меня как друга. Наверное, в этом все дело.

Только вот он не будет счастлив в одиночку.

– Тебе обязательно надо жениться! Это моя врачебная рекомендация.

Чижик одновременно и обрадовался, и погрустнел еще сильнее.

– Не жениться, Эви, это не болезнь. А для тебя…

Он не договорил. Для меня это был смертный приговор.