Зачарованное Дерево

– Я не знакома ни с какими фокусниками – как я уже говорила, это был мир моего отца. – Она кивком показала на глаза и губы, с любопытством заглядывавшие в окно. – Да, он оставил мне стражей, но я не поддерживала никакой связи с его… делами. Но мне кажется, что речь идёт о статуе на Монмартре – известном парижском персонаже.

Хеди видела, что Бесс готов отправиться туда буквально сейчас, но все уже слишком устали. Макс почти уснул на диванчике, остальные тоже с трудом удерживали глаза открытыми. Виолетта в конце концов уложила ребят спать на свою кровать, настаивая, что ей вполне хорошо будет и на диване, если рядом с ней лягут Дуг и Стэн.

Уже засыпая, Хеди услышала вопрос Виолетты:

– Тебе нужно одеяло, Юджин?

Послышался скрип кожаной обивки – Бесс вытянулся на другом диване.

– Нет, спасибо, у меня есть шаль.

– Она тоже моя! Я-то думала, куда она подевалась, ты… – Она закончила французским словом, которое Хеди не знала, но смысл его был вполне ясен.

Бесс, похоже, остался невозмутим.

– Она очень тёплая. Я везде с ней путешествую. Эта шаль побывала в Гренландии, в Австралии и в сотне других мест между ними.

После паузы он спросил:

– Хочешь, отдам обратно?

– Ты невозможный, – ответила Виолетта, но у Хеди было ощущение, что она улыбается.

С утра их разбудили насмешливые крики. Когда Хеди, пошатываясь, прошла в гостиную, Виолетта пыталась зазвать гигантские губы обратно в окно.

– Они никогда так раньше не делали, – сказала Виолетта. Она отругала губы; те недовольно устроились в углу и что-то ворчали.

– Они волшебные, – заметила Гроза, – а с магией сейчас что-то идёт не так. Мои собратья-гротески тоже вели себя странно, когда мы уходили. Что скажут твои соседи?

– Мои соседи думают, что глаза, нос и губы – на самом деле роботы, – сказала Виолетта. – Полагаю, они решат, что это просто сбой в программе. Или, может быть, что это такой художественный ход – заставить их оскорблять всех прохожих.

Бесс встал раньше всех и купил горку тёплых хрустящих рулетиков, которые все дружно съели с маслом и джемом. Дуг поглощал завтрак с таким воодушевлением, что с ног до головы перемазался клубникой, а привереда Стэн ограничился орехами и фруктами.

Пока все жевали, Хеди проверила, всё ли в порядке с дедушкой Джоном и Ларк в их снежных шарах. Ничего не изменилось, но при свете дня Хеди наконец-то сумела разглядеть, что же Ларк держит в руке.

– Она была у нас с собой! – промычала Хеди с набитым ртом.

– Кто «она»? – не понял Спенсер.

– Розеттская Мешалка. Смотрите.

Хеди поставила снежный шар с Ларк в центр стола и показала.

– Вот, в руке Ларк. Должно быть, она держала Мешалку дедушки Джона, когда её затянуло в снежный шар. Мешалка стояла у него на столе.

Она озадаченно замолчала.

– Что такое? – спросила Джелли.

– Вам не кажется странным, что у Ларк в руках вещь со стола дедушки Джона?

Спенсер пожал плечами:

– Когда вокруг всё взрывается, наверное, хватаешься за первое, что попадёт под руку.

– Но почему она была в его кабинете?

– Дедушка Джон сбежал прямо во время медосмотра, не забывай, – сказала Джелли. – У него до сих пор на руке эта штуковина для измерения давления.

– Или вселенная просто решила нас разыграть, – сказал Бесс и большими глотками выпил свою чашку чёрного кофе. – Знаешь, пословица есть такая: «Близок локоток, да не укусишь».

– Бедная Ларк, – протянула Хеди. – Застряла в шаре, потому что вселенной вздумалось нас разыграть.

– Со мной часто так бывает, – сказал Бесс.

Чтобы гости добрались до Монмартра, Виолетта одолжила им фургончик, в котором художники иногда перевозили свои работы. Самой Виолетте места не хватило, так что за руль сел Бесс, обещав вернуть машину как можно скорее.

Хеди смотрела через лобовое стекло. Интересное было зрелище – город казался одновременно знакомым и чужим. Автобусы были другого цвета, но всё равно перевозили людей. Люди выгуливали собак – но ещё она увидела несколько крохотных собачек, выглядывающих из больших модных сумок, которые висели на плечах модно одетых женщин. Самым странным, впрочем, казалось то, что фургон ехал не по той стороне дороги.

Бесс остановился на мощёной улочке с кафе по обе стороны и стенами, увитыми плющом.

– Вот эта площадь, – сказал он. – Люди выходят, остальным сидеть в машине.

Но всё оказалось не так просто. Дуг и Стэн сразу же разнылись, причём так громко, что любой прохожий наверняка остановится, а то и вызовет полицию. Гроза настояла, что будет присматривать за ними с деревьев, чтобы спасти от бездумных поступков, а Симон демонстративно вылетел сквозь крышу фургона – он не желал оставаться один.

Площадь была небольшой. С одной стороны её ограничивал высокий многоквартирный дом, с другой – улица, уходившая под уклон вниз. Между ними стояла каменная стена – и как раз в эту стену была вделана статуя, о которой говорила Виолетта.