Зачарованные

– Думай! Два вампира, способные зачаровывать себе подобных, должны сделать хоть что-то. Власть? Богатство? Контроль над Лондоном?

– Дамону это не нужно. Он любит простую жизнь. От удовольствий он не отказывается, но напрягаться не будет. Он не как Сэмюэль. А Стефан… – Она остановилась и слегка улыбнулась. – Думаю, что, если Стефан убьет Сэмюэля, он перестанет страдать из-за того, кто он на самом деле. Ему нужно делать добро. Быть героем. Он не любит проблем. Я точно знаю.

Кора действительно так думала. Она точно описала Дамона, но от того, что она сказала обо мне, я почувствовал себя преданным. Она считает, что я поэтому сражаюсь с Сэмюэлем? Чтобы почувствовать себя героем? Она не думает, что я хочу просто спасти ее?

– Как интересно, – нарушила тишину Лавиния. Скривилась, как будто съела лимон, и отпустила Кору. Та отлетела назад, словно ее толкнули.

– Все в порядке? – Мэри Джейн подхватила Кору, помогая ей удержать равновесие.

Кора кивнула, хотя я заметил, как она вздрагивает, потирая плечо.

Лавиния повернулась к ковену:

– Я удовлетворена ее ответами. Я не буду против, если вампиры присоединятся к нам.

– Хорошо, – просто сказала леди Элис, – давайте наложим винкулум. А потом составим план. Стефан, прошу отведать моей крови. Дамон, тебя тоже. – Она вытянула вперед обе руки запястьями вверх.

– Отведать вашей крови? – переспросил я, уверенный, что ослышался.

Леди Элис кивнула, не убирая рук:

– Да. Винкулум вступает в силу, если ведьма добровольно отдает свою кровь, а вампир добровольно принимает ее. Никаких чар, никакого насилия, никакой лжи. Честный обмен. Вы будете связаны со мной, а я связана с ковеном. Но если произойдет обман или если кто-то умрет, винкулум будет нарушен.

– И что тогда случится? – поинтересовался Дамон.

– Всякое. Придется выдержать гнев другой стороны. Все правила будут забыты, и мы станем сражаться, пока равновесие не восстановится. То есть пока мы не убьем вас. Или вы не убьете нас, – проговорила она совершенно бесстрастно.

– Вроде все честно, – кивнул Дамон, но я почувствовал страх где-то глубоко в душе. Ведьмы были жестоки. Если все пойдет не так, как планировалось, мы получим нового могущественного врага.

– Ну так мы пришли к соглашению? – Леди Элис ткнула руку прямо мне под нос. От нее пахло гардениями и жасмином, и мне отчаянно хотелось попробовать ее крови. Я отшатнулся.

– Не могу. Пусть Дамон.

– Хорошо, – непонятно сказала леди Элис, поворачиваясь к Дамону.

– Нет. – Лавиния снова трясла головой. – Или они оба, или этой связи не будет. Почему вампир не пьет?

– Я не пью человеческую кровь, – промямлил я. Я всегда гордился этим, но теперь, когда кровь предлагали добровольно, не нашел в себе сил принять ее. Вдруг я не смогу остановиться после первого глотка? Если я все испорчу?

– А как ты собираешься сражаться с Сэмюэлем? – Лавиния уставилась на меня. Я посмотрел на Кору, но она внимательно изучала собственные руки. – Ты сказал, что вы вносите в наш союз вампирскую Силу. Но если ты отказываешься от крови, ты отказываешься и от этой Силы.

– Нам нужен только один вампир, правда? Может, так будет лучше…

– Не для меня, – отрезала Лавиния. – Либо этот вампир пьет кровь Элис, либо сделка не состоится.

Я посмотрел на Кору, которая ободряюще кивнула. Но она не знает, что такое для меня человеческая кровь. Она думает, что я просто хочу выглядеть героем. Она не видела меня чудовищем, которое никогда не бывало сытым.

– Давай, братишка, – подначил Дамон. Этими же словами он убеждал меня бессчетное количество раз, начиная с тех времен, когда мы были детьми, и он уговаривал меня нырнуть с Плетеного моста в первый же теплый весенний день.

У меня не было выбора. Я медленно поднес руку Элис к губам. Клыки вонзились в кожу, и в воздухе сладко и резко запахло кровью. Клыки погрузились в тонкую голубую жилку, и я почувствовал наслаждение, какого не знал без малого двадцать лет. Кровь текла по горлу, смывая все мои страхи и боль. Она бежала по телу, делая меня сильным и живым. Это было лучше крови в Новом Орлеане, лучше океанов крови, которые я выпил во времена своей разгульной юности.

Лучше крови моего отца.

Мне хотелось еще, как можно больше, чтобы наполнить все жилы и сердце. Я зарычал.

– Вампир! – повысила голос Лавиния.

Я отшатнулся и вытер рот. Все смотрели на меня.

– Прошу простить, если я увлекся.

– Ты сделал то, что было нужно, – заверила леди Элис. Она была очень бледна, – Дамон?

Она протянула ему руку. Дамон аккуратно сделал небольшой глоток, как будто пил дорогое шампанское. Мне показалось, что он так манерно ведет себя, только чтобы показать кровожадному братцу, как надо питаться. Но я знал, что даже если бы я пил сдержанно, то все равно не сумел бы скрыть свою истинную природу. Я был слишком жаден, слишком настойчив и слышал свой рык не хуже всех остальных в этой комнате.

Когда Дамон закончил, леди Элис вытерла запястья рукавом: