Зачем мы плаваем

Плавание в открытой воде является одним из маленьких шагов к тому, чтобы бросить вызов этому страху: подойти ближе к огню желания оставаться живой, отогнать смерть, не испытывая ужаса, связанного с необходимостью делать это в реальности. Возможно, это своего рода генеральная репетиция. Море – это глубокое и чуждое место. В нем есть своя энергия, элемент опасности, требующий преодоления себя, что превращает плавание в бурных водах в нечто вроде священнодействия. Это подходящая обстановка для встречи с глубочайшим своеобразием человеческого ума и с его страхами. На глубине наши ноги лишаются опоры; внизу простирается непостижимая бездна. В этом есть элементы ужаса. Чувство безопасности возвращается, когда мы снова ступаем на землю в Сан-Франциско. Хотя я дрожу после погружения в воду, это достижение приносит мощное и устойчивое чувство полноты сил, физической мощи. А также благодарности – уже за то, что я могу все это почувствовать.

Теперь каждый раз, когда я еду по мосту в Окленд, вдоль берега или по мосту Золотые Ворота, я останавливаюсь, чтобы вглядеться в залив. На несколько минут каждое утро по дороге в свой офис в Сан-Франциско я забываюсь, созерцая пейзаж, или смотрю на вечерние воды, окрашенные розовым, и размышляю о том, как чувствовала себя в них сегодня утром. Они были скованы холодом или солнце достаточно их прогрело, чтобы ласкать входящего в них, словно бархат?

7 С благоговением к открытой воде

Мы любим погружаться в воду в естественных условиях, потому что мир природы умеет вызывать у нас благоговейный трепет. Ежедневно в семь утра в австралийском Сиднее сотни пловцов собираются на знаменитом городском пляже Мэнли-Бич, чтобы поплавать в открытом море[86]. Они проплывают около восьмисот метров через залив до пляжа Шелли-Бич, разворачиваются и плывут обратно. Местные жители называют это своего рода «будильником».

На головах пловцов ярко-розовые шапочки. Начало традиции положили женщины средних лет, желавшие заряжаться смелостью друг от друга, чтобы проплыть такое расстояние в открытой воде. В эссе о своих ежедневных заплывах с этой группой австралийская писательница и тележурналистка Джулия Бэрд подмечает, как они, плывя, наблюдают разворачивающиеся вокруг сцены: «В большинство из дней на какой-то точке маршрута длиной в милю головы сближаются, руки указывают вниз под воду на огромных синих груперов, белых дельфинов, меняющих цвет каракатиц, ковровых акул… даже крохотных черепах и морских коньков». О стаях темных китовых акул Бэрд замечает: «Неслучайно собирательное название акул – shiver[87]».

Иногда пловцам достается от медуз, течений и мощного прибоя. (Когда я училась в колледже за границей, как раз в Сиднее, то часто плавала на Мэнли и могу подтвердить, как неприятны встречи с медузами.) Иногда приходят киты. Это вызывает чувства сродни религиозным.

«Пока ваши руки описывают круги, взмахивают и гребут на краю огромного океана, разум блуждает», – пишет Бэрд. По мере перемещения на глубокую воду приходят свобода и тот сдвиг восприятия, который мы называем священным трепетом. «Благоговение, – продолжает она, – ощущаемое, когда становишься свидетелем чего-то ошеломляющего, непостижимого или большего, чем ты сам, освежает и расширяет наше понимание времени».

Зависая, мы чувствуем свет. Время замедляется в лучшем смысле, и мы ощущаем, что у нас его становится больше. Психологи Стэнфордского и Миннесотского университетов во главе с исследовательницей Мелани Радд доказали, что, испытав благоговение, мы охотнее помогаем другим, более расслаблены и довольны жизнью[88]. Когда я спрашиваю Радд об этих результатах, она объясняет, что переживание благоговения обостряет наше сосредоточение на настоящем. «Это захватывает внимание людей тем, что происходит сейчас с ними и вокруг них», – говорит она. Последствия пережитого благоговения поразительны, даже когда сам момент уже позади, – оно заставляет нас чувствовать себя более щедро наделенными временем, менее нетерпеливыми, более великодушными. Оно помогает нам обрести свое лучшее «я». Кто этого не хочет?

По другую сторону Тихого океана, в Сан-Франциско, мы с Ким плывем однажды утром, как вдруг морская чайка бьет меня в плечо, пока я плыву свободным стилем. От изумления я едва не выпрыгнула из гидрокостюма и окликнула Ким, сама себе не веря: «Кажется, меня только что ударила птица!»

«Это их плавательный бассейн, – засмеялась Ким. – Мы просто дурочки, считающие, что можем в нем купаться».

Плавание, согласно нашему человеческому определению, – это постоянное состояние неутопления. В определении из Оксфордского толкового словаря делается упор на продвижение тела сквозь воду с помощью конечностей и положение на плаву на поверхности воды. Утонуть – значит умереть вследствие погружения в воду или под воду, когда тело оказывается под ее поверхностью, и вдыхания воды. Мы знаем с древнейших времен, что грань между этими двумя состояниями бытия тонка; если мы невнимательны, она становится проницаемой.