Зачем мы стареем. Наука о долголетии: как продлить молодость

Хотя возраст пациентов всегда учитывался врачами, в студенческие годы Барзилая старение почти не изучали. Поэтому, когда в конце 1980-х он получил научную стипендию в Йельском университете, США, он сосредоточился на обмене веществ – системе, которая, как было известно, радикально меняется с возрастом. Среди препаратов, эффективность которых для контроля уровня сахара в крови он изучал, оказался метформин. Тогда он понятия не имел, какую важную роль в геронтологии это лекарство будет играть через 30 лет.

Метформин выделен из растения Galega officinalis, известного как козлятник лекарственный или козья рута. Родом с Ближнего Востока, он распространился в Европе и на западе Азии, а в США считается инвазивным сорняком. Растение веками использовали в народной медицине, в том числе как средство от избыточного мочеиспускания (типичный симптом диабета). В 1920-е годы у его производного – метформина – обнаружилось свойство снижать уровень сахара в крови в экспериментах на кроликах. Первым, кто испробовал метформин на людях, был Жан Стерн, французский врач-диабетолог. В 1957 году он опубликовал впечатляющие результаты испытаний метформина. На следующий год препарат был разрешен в Великобритании, а потом и в других странах. В США его одобрили только в 1994 году. Сейчас по всему миру это главный препарат для контроля уровня сахара в крови при диабете 2-го типа. Метформин – дженерик[14], доза стоит копейки, ежегодно выпускаются десятки тысяч тонн таблеток, в основном на индийских фармацевтических заводах.

В последние годы метформин начал показывать, что диапазон его возможностей не ограничивается одним диабетом. Ученые обнаружили, что он не только значительно продлевает жизнь подопытных животных – от червей до мышей и крыс, – но и улучшает их здоровье и жизненный тонус. В 2014 году ретроспективное исследование в Великобритании показало, что он может действовать схожим образом на людей. Первоначальной целью этого исследования было сравнить эффективность метформина с другим ходовым лекарством от диабета. Ученые проанализировали большой массив данных Национальной службы здравоохранения Великобритании по клиническому применению этих лекарств в 2000 году. Там были данные по выживаемости среди 78 000 диабетиков, которым давали метформин, 12 000 пациентов на другом препарате плюс тщательно подобранная контрольная группа из 90 500 людей без диабета. К удивлению ученых, пациенты, принимавшие метформин, не только умирали куда реже, чем с другим лекарством, но их выживаемость была заметно выше, чем в контрольной группе. Сложилось впечатление, что метформин защищает вообще от всего, что приносит время.

О механизме работы метформина еще многое предстоит узнать, но главным образом он, похоже, способствует действию клеточного фермента, тормозящего процесс сжигания глюкозы ради производства энергии. То есть делает то же, что калорийное ограничение, со всеми вытекающими плюсами – снижением окислительного повреждения и воспалительных процессов и т. д. Некоторые наблюдения показывают, что метформин предотвращает или помогает сдерживать рост опухолей, и онкологи уже запустили множество клинических испытаний этого лекарства. А теперь, в рамках исследования TAME, метформин выступит на еще более широкой сцене – борьбы со старением.

Но не метформином единым. Стивен Остад, член той же исследовательской группы (укротитель львов и специалист по долгожителям вроде моллюска Мина, которого мы уже встречали в предыдущих главах), выступал за рапамицин, «потому что с животными результаты потрясающие». Так сказал он в интервью Science. Но метформин, хотя во многом и скромнее рапамицина, давно изучен и считается безопасным, а рапамицин, которым Линн Кокс и Джуди Кампизи омолодили дряхлые клеточные культуры, имеет довольно серьезные побочные эффекты. «Нир сказал, нельзя при первых же испытаниях кого-то убить, – продолжал Остад. – И я подумал: стратегически мыслит!» Стратегия здесь и правда значит много, потому что проверка способности препарата отдалять старение – не главная цель проекта TAME.