Зачем мы стареем. Наука о долголетии: как продлить молодость

Какова же эта цель? Как видно по всему, что вы уже прочитали, геронтологи продвинулись очень далеко в понимании того, что творится с нашими телами, когда мы стареем. Но им весьма непросто воплотить свои знания в какие-либо медицинские препараты, потому что в глазах большинства (и уж точно регуляторов фармацевтики и страховых компаний) старение само по себе не болезнь, а значит, нечего его и лечить. Без ясного представления о целевой аудитории большим фармацевтическим компаниям, у которых, по сути, только и есть влияние, нет смысла разрабатывать лекарства. Барзилай и его товарищи посчитали, что из этой тупиковой ситуации можно выйти, если регулятор официально признает старение заболеванием, на которое можно повлиять и тем самым отсрочить наступление старческих бед – и сопутствующих им огромных трат бюджетных денег. В одной статье, опубликованной в 2013 в журнале Health Affairs, утверждалось, что одни только США могли бы сэкономить 7,1 триллиона долларов в течение 50 лет (и заодно прикупить гражданам лишних 2,2 года жизни), начав заниматься самим процессом старения.

«В этом подходе самое лучшее – что [не нужно] без конца тщетно пытаться лечить возрастные болезни, – уверен Дэвид Джемс, генетик из Университетского колледжа Лондона, которого мы встретили в главе 2 этой книги. – Во-первых, когда эти болезни уже оформились, их пойди вылечи, но, кроме того, они в некотором смысле образуют синдром. Моя мама – хороший пример, до чего малоэффективна вся эта борьба с [отдельными] болезнями. Ее здоровье под старость совсем сдало. Она едва не умерла от сердечно-сосудистых проблем, врачи только-только смогли подобрать ей лекарства, вернули ее с самого края. Какое-то время она была в порядке, а потом – рак груди и деменция. Доктора просто убирают один симптом, и его тут же сменяют другие. Но, если заняться глубинными причинами всего спектра патологий, можно пойти в наступление по всему фронту, как мы видим в экспериментах на животных».

В 2015 году представители проекта TAME, среди них Барзилай и Остад, отправились в Сильвер Спрингс, штат Мэриленд, недалеко от Вашингтона, чтобы убедить FDA, Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов, в необходимости своих клинических испытаний. Метформин, безвредный и знакомый всем присутствующим, был у них вроде тарана – подходящее средство для исследования, которое принципиально подтвердило бы саму идею, что старением стоит заниматься. Встреча с FDA была до того важна, что все делегаты (сплошь из академических кругов, никого от крупных фармацевтических компаний) заранее тщательно отрепетировали свои речи в гостинице. Их группа терзалась, как лучше описать, чего они хотят от метформина, уж больно много мошенников и продавцов бессмертия привлекает наука о старении, к тому же обычные люди, как правило, так боятся старости, что инстинктивно предпочитают вообще о ней не думать, в том числе и о связанных с ней болезнях.

Правильным, решили они, будет не упоминать старения как основной патологии, которую предполагается лечить, а говорить о «сопутствующих заболеваниях», то есть представить старение как синдром, слагающийся из ряда болезней, которые обычно начинаются в поздние годы жизни. В этом ключе делегаты решили убеждать FDA, что исследование TAME будет заниматься оценкой темпов развития у участников тех или иных возрастных болезней (болезней сердца, рака, деменции), если они вообще у тех разовьются, а также как рано или поздно люди будут умирать в период испытаний. «Даже для нас, даже для меня старение не болезнь, – заверил Барзилай журнал Science вскоре после этой встречи. – Это, знаете, часть человеческой жизни! Рождаешься, умираешь, посередине стареешь… Для меня главное – как это ни называй, надо попробовать это отсрочить».

Аудиенция прошла на удивление гладко. Слушать презентацию TAME собралось много высоких чинов, и на них она явно произвела впечатление. Ученые покинули здание полтора часа спустя с благословением испытаний и их целей, но вопрос об официальном признании старения «показанием к лечению», болезнью (за которую платили бы службы здравоохранения и страховые компании) был отложен до получения результатов программы. Когда это последнее препятствие будет наконец преодолено, большие фармацевтические компании смогут вступить в дело, и тогда перспективы для них будут весьма радужные. Как сказал заместитель директора FDA Роберт Темпл после презентации TAME: «Если правда можно что-то поделать со старением, то целевая аудитория – это все. Если им такое удастся, это, конечно, будет революция».