Зачем нужна эта кнопка? Автобиография пилота и вокалиста Iron Maiden

Нико был достаточно хорош, чтобы играть на шикарных площадках с достойными соперниками. Одним из таких людей был, по моему мнению, Мартин Берч. У этой парочки был маленький грязный секрет, связанный с полем гольф-клуба в Уэнтворте. Дело в том, что на некоторых полях у Нико возникали проблемы с брюками, поскольку металлические украшения на его штанинах не нравились членам отборочных комиссий. В таких случаях он одалживал штаны у знакомых. Не помню, был ли Нико в тот день в чужих брюках, но трусы под ними уж точно принадлежали ему.

Внимание Мартина было сфокусировано на мяче, но это не значило, что он намерен вести с белым шариком светскую беседу. Фокусировка на мяче означает, что ты думаешь: «Вот мяч, по которому я собираюсь ударить. Я прикидываю, как обработать его таким образом, чтобы не облажаться». Клюшка Мартина устремилась к цели, и вдруг Нико так громко испортил воздух, что его брюки всколыхнулись. Рука мистера Берча дрогнула, и он послал мяч не в том направлении. Как оказалось, Нико наложил в штаны прямо посреди священной зелени Уэнтворта. Наверное, в тот день он съел что-то не то.

– Твою мать, Марти! Похоже, моя игра окончена.

– Сожги их на фиг, – предложил Мартин.

«Пусть это будет тебе уроком, Голдфингер», – сказал бы, возможно, Шон Коннери. – «Теперь я понимаю, почему твоего слугу зовут Одджоб».

Летать и кружиться

Как группа мы были полны энергии. Я сунулся в прессу со своими комментариями о творчестве Metallica, и результатом стало множество кривотолков. Говоря откровенно, нам снова нужно было начать держаться особняком от остальной сцены. Новые Maiden должны были не просто вернуться, но и стать более высокомерной версией себя. Налет гордыни? Что ж, не буду отрицать, в какой-то степени он присутствовал. Я многое позаимствовал у Мохаммеда Али, который в любой день недели сиял как отполированный серебряный доллар. Однако это также значит, что если ты встаешь, расправив плечи, и заявляешь: «Я великий», – то должен это доказать.

Одним из таких моментов стало наше возвращение на фестиваль Rock in Rio, и теперь мы были там хедлайнерами. Не думаю, что выступать перед 250 000 человек более волнительно, чем перед теми 300 с лишним тысячами, для которых мы играли в 1984 году, – но теперь во всем чувствовалась организованность.

От нас ожидали многого, и это давило на нервы. Нашего выступления жаждала громадная телевизионная аудитория во всем мире, а также нам нужно было с одного дубля записать концертную версию. Я два дня безвылазно просидел в своем гостиничном номере, отдыхая и одновременно мысленно репетируя.

Когда мы вышли на сцену, я почувствовал себя гончей, которую выпустили на волю из загона. Жара и влажность были просто сумасшедшими, но адреналин выплескивался в кровь в таких количествах, что мои ноги буквально подкашивались, а сердце рвалось из груди наружу. Я бегал, прыгал, пел, снова прыгал – пока не почувствовал, что меня вот-вот стошнит от перенапряжения, а потом… все закончилось. Я был так взвинчен, что даже холодное пиво не помогло. Понадобилось четыре часа, чтобы я смог успокоиться.

Maiden были гвоздем программы. Слова «Brave New World» были не просто названием альбома, а самой нашей сутью на тот момент. Главным синглом, конечно, стала песня «Wicker Man», но суть альбома определяла не она. Частью сценических декораций была копия горящего мужчины из фильма «Плетеный человек». В кульминационный момент шоу актрисы в прозрачных нарядах, изображавшие девственниц-весталок, запихивали меня в эту статую. Ну, как сказать, актрисы… Мы использовали в этом качестве кого угодно, от официанток до собственных подружек. Большую часть концерта они прятались за потертым фанерным листом.

Мне повезло выжить после концерта в Норвегии, где местные девчонки были довольно крепкими и отнеслись к своему долгу жертвоприношения чересчур серьезно. Я был весь покрыт отметинами от укусов и царапин, и это выглядело так, словно я ввязался в схватку с оградой из колючей проволоки.

По возвращении домой я записался на курсы Multi Crew, что было хорошим мостиком в мир полетов на рейсах авиакомпаний. Я провел две недели в учебной комнате аэропорта Хитроу и еще 20 часов – в авиасимуляторе, изучая основы полета в составе команды. Воздушное путешествие, которое я совершил на своей Cessna, было потрясающим опытом, но там я был единственным пилотом. Психологический настрой пилота-одиночки и члена экипажа авиалайнера различны. На курсах я многому научился, и, что главное, мне понравилось быть частью команды.

Cessna моя тогда пылилась в Санта-Монике. Завершив европейскую часть тура «Brave New World», мы вернулись в Штаты. Я снова пересек Атлантику, но уже в более северном направлении, чтобы добраться до Торонто. Когда я вернулся в Калифорнию, один местный врач из Санта-Моники захотел купить у меня пай, чтобы мы владели самолетом вместе. Я согласился, решив, что хранить машину там выйдет дешевле, к тому же я был слишком занят, чтобы уделять ей много внимания.