Зачем нужны университеты?

Конечно, нет смысла отдельно обсуждать то, что экзаменаторы в университетах могут ошибаться в своих суждениях, однако эти фантазии, выступающие своеобразным объяснением систематического перекоса, наблюдающегося в приеме студентов, не выдерживают никакой критики. Можно спросить, встречались ли когда-нибудь журналисты, публикующие подобные статьи, с современными экзаменаторами, анализировали ли собственное, зачастую намного более привилегированное, происхождение, да и заметили ли вообще то, что очень многие из экзаменаторов сегодня – это не мужчины. Необходимо также спросить, какой смысл академикам выбирать менее способных золотых мальчиков, которых придется учить три года. Как правило, у университетских преподавателей гораздо более выраженный и в то же время обоснованный интерес к «интеллектуальному» потенциалу тех, кого они будут учить, чем у шумных толп журналистов и политиков, охочих до скандалов. Большинство подобных историй основывается на неверной посылке, будто хорошие оценки в аттестате должны гарантировать абитуриенту поступление в тот университет, который он выберет, тогда как на самом деле лучшие университеты могли бы взять на каждое место по нескольку абитуриентов с таким аттестатом, поэтому вполне законно учитывать и другие факторы, включая оценки интеллектуальной самостоятельности и способностей, необходимых для прохождения курса. Желание ведущих членов правительства раскритиковать постыдный «элитизм», который, по их мнению, всегда поддерживает подобные суждения, показывает лишь то, с какой готовностью они набрасываются на цели, кажущиеся популисту легкой добычей. Это другая сторона «модернизации»: нам нужно устранить «привилегии», проистекающие из атрибутов статуса, но мы позволим рынку закрепить реальные классовые различия еще сильнее, чем раньше.

В этих обстоятельствах лишь исключительно разумный и смелый документ о высшем образовании мог бы устоять перед искушением дешевой критики, разглагольствующей о «доступе», но уже ясно, что данная «Белая книга» очень далека от такого идеала. Конечно, кое-что из сказанного в ней о «возможности», «потенциале» и подобных вещах является бесспорным, и, к чести своей, она признает то, что история начинается гораздо раньше, с семейной среды и начального школьного образования. Но, похоже, в ней все-таки не схватывается в полной мере значение этого признания и нет понимания того, что на уровень распространения высшего образования среди разных групп населения лишь незначительно влияют изменения в университетских практиках набора студентов. Эта поверхностность особенно очевидна в таком, например, походя сделанном в «Белой книге» замечании: «Стоит отметить, что студенты из низших социально-экономических групп с хорошими оценками в выпускном аттестате имеют те же шансы попасть в университет, что и молодые люди из более благополучных слоев». Формулировка этого высказывания недостаточно точна для того, чтобы выполнить возложенную на него задачу, – неясно, получают ли молодые люди из более благополучных слоев те же самые результаты и идут ли они в те же университеты, – однако здесь, конечно, вполне ясно сказано, что проблема не в самом приеме студентов в университеты. Однако «Белая книга» уходит в том единственном направлении, которое ей знакомо: она определяет «высоты» для каждого института, к которым ему надо стремиться при наборе представителей «групп с низким распространением высшего образования», и задает «целевые показатели ежегодного прогрессивного движения». А что будет, если члены приемной комиссии увидят, что им не хватает школьников из районов с нужным почтовым индексом (или какой там еще будет использоваться приблизительный маркер «невыгодного положения»)? Тем хуже для них: они не смогут выполнить свои «целевые показатели», так что финансирование их университета будет сокращено. Похоже, что на ранних стадиях консультационного процесса правительство отклонило или же модифицировало идею создать «Регулятор доступа», который бы следил за тем, выполняют ли университеты свой «контракт» по доступу, и лишал бы их права взимать более высокую плату за обучение в случае невыполнения этого контракта. Но на фундаментальном уровне путаница осталась.