Зачет по тварезнанию

Нужно просто взять и перестать переживать по поводу какого-то дурацкого студента!

…Не получилось.

Осознав, что работа в голову не лезет и на бумагу не ложится, я потушила светляка и завернулась в покрывало. Как говорил нам наш преподаватель по смертельным проклятьям: «Если хочется убиться, ляг, поспи, и всё пройдет».

Я закрыла глаза.

Полежала.

Повернулась на другую сторону.

Опять повернулась. Притянула себе под бочок Гррыха, сворачиваясь клубком вокруг его вибрирующей пушистой тушки.

…Гррых?

— Гррых, ты нормальный, нет? — спросила я у твари.

Тварь урчала и тыкалась мордой мне в ладонь, намекая, что нечего пролеживать без работы. Тут целый мелкозуб нечёсаный. И готовый принять извинения за незнакомого косорыла. Я погладила пушистую мордочку, Гррых потерся об нее деснами сомкнутой пасти. Дескать, свои твари, сочтемся.

Под урчащее содрогание тварюги меня стало отпускать. Незаметно, удар сердца за ударом…

Что я засыпаю, я поняла только проснувшись.

Соседняя дверь скрипнула. Потом осторожно закрылась. Шуркнул засов.

Я прислушалась.

Гррых приподнял голову и навострил уши.

В соседнем номере кто-то пытался идти тихо, но с досками его полу не повезло. Может, и в моем номере то же самое, но я ходила мало. Сразу прыг — и в койку.

Я напряженно прислушивалась, ожидая женского хихиканья или каких-нибудь других предвестников грядущего разврата.

На несколько минут за соседней стеной повисла томительная тишина. Затем оттуда дыхнуло магией. Не тонкими изящными плетениями, а грубой, сырой силой, которая — р-р-раз! — и всё снесла: и грязь, и насекомых, и грызунов мелких, если они там были. Эффективно, но силозатратно. Хотя ему-то что экономить?

Потом раздался душераздирающий скрип постели и емкий нецензурный оборот голосом Торнсена. И снова тишина. Ждет, когда девочки принесут развлечения в номер?

Тихо было целую бесконечную минуту. Или две. Затем топчан под соседом снова противно взвизгнул, аки мерзомудрилище с оттоптанными мудрями.

Кейрат хохотнул.

Я тоже фыркнула, только очень-очень тихо.

Гррых солидарно опустил голову и подтащил мне под пальцы коротко-мохнатое брюшко.

Топчан соседа опять заскрипел. Да что ж он там вертится, как выпень в брачном танце?

По ту сторону стены, под неразличимое, но экспрессивное бормотание, послышался скрип, топот, грохот, какое-то шуршание и общее шевеление. После чего звуки стихли.

— Похоже, устроился на полу, — еле слышным шепотом пояснила я Гррыху.

— Доброй ночи, Лайна, — вполголоса ответил мне студент.

И на душе сразу стало светло. Будто не ночь на дворе, и в лесу вокруг не полно тварей, и маг-связник не уперся в понятные дали.

А всё равно хорошо!

Я прижала возмущенно засопевшего Гррыха и уснула.

Сразу.

35. Лайна. В процессе открытий. Дверей, например.

Утром я проснулась… не знаю, во сколько. Окна в каморке не было, было так же темно, как ночью, но я однозначно выспалась. Значит, было уже утро. А может даже день.

За стеною слышалась какая-то возня, но на слух я не могла определить, что именно там происходило. Явно что-то не сексуального характера. Вновь обретя уверенность в себе, я решила брать события в свои руки. Вчерашний вечер, когда их исход чудесным образом оказался независим от меня, мне не понравился. Поэтому я запустила светляка под потолок и быстро привела себя в порядок. И только потом сообразила, что чего-то в комнате не хватает.

Не хватало Гррыха.

Сначала я подумала, что он мне приснился, но на постели осталась его шерсть. А поскольку серого меха у меня однозначно нигде не росло, то кто-то еще спал на моем топчане и весь его облинял.

Но я была не в обиде. Вообще была не в обиде, даже на Торнсена. Хотя он поросенок (не сказать — кабан) и заслужил воспитательных мероприятий себе на подхвостье.

Я решила не оттягивать на вечер то, что можно сделать прямо с утра, соорудила магическое зеркало, убедилась, что я как никогда хороша (когда я в последний раз так отсыпалась?) и направилась к соседу.

В коридоре окно было. Судя по высоте солнца еще было утро, но его уже вот-вот должен был сменить день. На мой стук Кейрат не ответил. Поэтому я постучалась настойчивее.

— Торнсен, полдня уже прошло, а вы еще ничего не сделали по практике, — возмутилась я через дверь.

Она заглушала звуки намного лучше межкомантной перегородки, поэтому я не могла определить, что происходило внутри, однако через несколько секунд студент открыл.

…Похоже, я ошибалась по поводу несексуальности происходящего в номере. Торнсен смущенно выглядывал из-за двери, демонстрируя голый торс.

Знаете, это просто наглость! Хамство! Распутство, блудство и нарушение правил безопасности!

Полная возмущения, я дернула дверь на себя. Парень, не ожидавший от меня столь решительных действий, выпустил ручку… и оказался передо мной в натуральном виде.

Прямо совсем натуральном, прикрытый в стратегическом месте рукой, мокрый, как жаброног из моря. Капельки воды стекали по его коже, застревая на волосках, скатываясь по рельефным мускулам, образуя лужицу у его ступней. Темные следы босых ног тянулись от бадьи.