Задачка на три корги

– Хорошо, давайте попробуем, – усмехнувшись, ответила Лавиния. – Фух, вот так задачка. Ну, для начала представим, что я гениальный копировщик. Речь идет о золотом веке барокко. Так что сперва надо раздобыть живописное полотно того периода. Это о-о-очень важно. Правильный холст, правильное плетение, правильное дерево, из которого сделан подрамник, – и даже гвозди. Затем нужно соскоблить масляную краску до самого грунта – так подготавливается холст. Он должен быть подлинным, поэтому я бы его оставила. Потом изучу, из чего состояли краски Рембрандта, и сделаю свои с таким же составом. Буду бесконечно тренироваться рисовать его методом и в его стилистике, пока не смогу повторить с закрытыми глазами. Но сама картина – только полдела. Надо еще подделать историю ее происхождения и владения, а это зачастую сложнее всего. Была ли она в коллекции? Тогда нужно подобрать правильный инвентарный номер, чтобы он соответствовал записи в инвентарной книге. Подделать картину из вашей коллекции, мэм, безумно сложно, потому что ее легко можно будет проверить по другим документам из архива. Часто обратная сторона картины важна не меньше лицевой. Есть ли на ней клеймо? Как крепится холст? В какой раме она была?

– Полагаю, если бы у вас был оригинал этой картины, то было бы проще ее подделать?

– Намного, – согласилась Лавиния.

– А если бы вам нужно было втайне перевезти картину, то как бы вы это сделали? Я однажды видела фильм, в котором мужчина клал ее в портфель, но, по всей видимости, в реальности так не получится.

– А, “Афера Томаса Крауна”, – сказала Лавиния, снова усмехнувшись. – Мне фильм понравился, но Моне действительно в портфель не положишь. Хотя, если очень надо, то можно снять полотно с подрамника, свернуть его, а подрамник разобрать и взять с собой по частям. Правда, потом придется собирать все обратно, и понадобятся оригинальные гвозди. Так что придется попотеть.

– Разве расписанный холст можно свернуть?

– Если аккуратно, то почему бы и нет? Главное сворачивать как ковер и лицевой стороной вниз. Лучше так не делать, конечно, но, как я поняла, ваш фальсификатор – отъявленный злодей.

– Хм…

– Однажды нам пришлось сворачивать так картину, которая моя мать купила на аукционе. – Лавиния нанесла немного глины на бровь скульптуры, разгладила ее и сделала шаг назад, чтобы оценить эффект. – Ничего противозаконного, просто она была почти двухметровая, а довезти мы ее могли только на моем “ситроене”. У меня, конечно, душа разрывалась, когда мы разбирали раму, но, когда собрали ее обратно и немного расправили полотно, картина выглядела как новенькая. Ну вот! Думаю, нам с вами надо немного размяться.

Чуть позже доктор Дженнифер Сазерленд в необычайном волнении стояла в Королевской Галерее, неподалеку от Южного крыла дворца, и ждала, пока к ней присоединится Ее Величество. Они пару раз виделись мельком, когда королева приезжала в Сент-Джеймсский дворец, чтобы посмотреть, как проходит подготовка к выставке. Но до этого момента доктор Сазерленд никогда не оставалась с королевой наедине. Стоя там, она посмотрела на свои брюки и снова пожалела, что сегодня надела их.

Дженнифер носила их уже третий день подряд, потому что других таких же удобных у нее не было. Дорогие, дизайнерские, из черного джерси-стрейч, брюки идеально сидели по фигуре, когда она их только купила, но сейчас они растянулись и смотрелись немного мешковато. А еще на них все еще осталось пятнышко от желтка, которым она капнула на штаны вчера утром и который тщетно пыталась отстирать в туалете.

Дженнифер Сазерленд, конечно, представляла себе встречу с Ее Величеством, но в ее мечтах она принимала из ее рук по меньшей мере орден Британской империи (или даже дамский титул) и была одета в полосатый костюм от Вивьен Вествуд и лабутены на головокружительной шпильке. Кроме того, свежеокрашенные волосы должны были быть с шикарной укладкой, а в зале должна была присутствовать гордая мать. Вот так, а не в пятницу в половине четвертого, в рабочей одежде и без видимой причины. Нил Хадсон говорил, что королеве совершенно не важно, во что она одета, но Дженнифер ему не верила. Королева – женщина, а женщинам не все равно! Они могут сделать вид, что их не интересует внешний вид собеседницы, но это совсем другое.

Единственное, за что Дженнифер совсем не переживала, так это за вопросы королевы. Как старший куратор, она была готова часами и во всех подробностях рассказывать ей о предстоящей выставке, посвященной венецианским видам. Она защитила докторскую диссертацию по городским видам Гран-тура[56], по‑итальянски vedute, а Каналетто был самым известным художником, который их создавал. На самом деле, она была вне себя от радости оттого, что у нее есть возможность поговорить на свою любимую тему с самым известным в мире коллекционером.

И тут вошла сама хозяйка галереи: бойкая, невысокая, одетая в юбку, кардиган и туфли на невысоком каблуке. Она явно была в спокойном и веселом расположении духа. За ней маячил паж и за компанию шли две низкорослые собаки.