Задержавшиеся

Моей первой остановкой был коридор около покоев Анри. Прислонившись к стене, я поправила чулок, и этой секундной остановки было достаточно, чтобы понять, что вскоре мне снова придётся проникать в его приёмную, чтобы собрать улики. Неприятная аура симпатической магии цепляла меня, остро покалывая в висках. Если Анри не причастен к происходящему, то это значит, что кто-то пытается его оклеветать, а я обещала королю защитить невинного наследника. Я понеслась по коридорам, нервно оглядываясь по сторонам. Обойдя южную часть дворца и не найдя там ничего нового, я побежала в сторону северной, удерживая на лице восторженную улыбку спешащей на свидание женщины.

Добравшись до северного крыла, я пожалела, что не взяла с собой источник света. В пустых коридорах царила густая, пугающая темнота. Редкие магические шары, освещавшие южное крыло, внезапно закончились, когда я свернула в сторону северного. Я попыталась дотянуться до одного из шаров, чтобы взять его с собой, но он отплыл в сторону. Какое-то время я двигалась наощупь, мысленно пытаясь воссоздать план коридоров. Сначала я решила проверить покои, в которых проводились прошлые ритуалы. Неприятное покалывание в висках и давящая боль в животе предупредили о том, что там меня ожидали новые улики. Прислонившись к стене, я переждала приступ тошноты, бросила на пол кристалл отвлечения и осторожно нажала на дверную ручку. К моему удивлению дверь оказалась незапертой.

— Здесь кто-нибудь есть? — тихо спросила я, готовясь притвориться, что ошиблась дверью. Ответом мне была тишина, рассечённая тусклым сиреневым цветом почти догоревшего светильника. Большая часть комнаты оставалась в темноте, и в сиреневом овале света виднелось только потрёпанное кресло аляповатой расцветки и маленький столик, на котором стоял недопитый бокал вина. — Дион, ты здесь? — прошептала я на всякий случай, прекрасно зная, что мой суженый находится в другой части крыла. Пусть думают, что я иду на свидание. Глядя на недопитое вино, я продолжила нарочито бодрым голосом: — Неужели ты прячешься от меня, противный мальчишка!? — и прошла вглубь комнаты, подталкивая перед собой источник света. — Я найду тебя! — притворно хихикая, я впилась глазами в расступающуюся темноту. Сердце билось в моих висках невыносимым, гудящим жаром. Во рту скопилась противная горечь. Эта магия засасывала меня, вплетала в меня свои корни и грозила разрушить моё самообладание. Я всегда реагировала на сильную магию, но никогда ещё я не чувствовала, как будто магия была настроена на меня, пробиралась прямо ко мне, пытаясь вплести мою ауру в свои сочные жгуты. Я могла этому противиться, но чувствовала, как моя сила воли постепенно слабеет, сдаваясь магической силе, которая медленно, но верно расплетала таинство моей ауры. Со мной происходило то же, что и раньше, в одной из теплиц. Прикусив губу, чтобы заставиться себя сосредоточиться, я сделала шаг вперёд. С другой стороны от кресла я увидела широкий деревянный стол, на котором в деревянной кадке красовался тираблис. Его толстые стебли были обрублены, и по ним стекал густой сок. Я двинулась вперёд, и приторный запах защекотал мои ноздри, прилипая к языку, делая горечь во рту невыносимой. Подтолкнув светильник, я склонилась над столом. На тонких пластинках белой слюды я увидела несколько капель крови. У меня не было сомнений в том, как её использовали: из разрезов в толстых стеблях тираблиса стекала густая красная смесь. Человеческую ауру скрещивают с растительной и получают так называемые кораллы подчинения. Тоже мне, кораллы. Интересно, кто станет их следующей беззащитной жертвой? Вокруг тираблиса колыхалась желтоватая тонкая сеть. Я попыталась к ней прикоснуться, но она изогнулась и направила свои нити в другую сторону.

Мои колени подогнулись, и я поняла, что не смогу двигаться дальше. Я стала невесомой, моё тело исчезло, от меня остался только клубок энергии, который стремительно распутывался, отдавая свои нити растущему злу. Придерживаясь за стол, я попыталась развернуться к двери, но в этот момент чьи-то руки сомкнулись на моей шее. Я попыталась закричать, но не смогла даже сделать вдох. В ушах шумело, голова кружилась от боли, и, сражаясь за свою жизнь, я ударила стоящего за мной обидчика ногой. Это было последним, на что я оказалась способна. Отпустив шею, он вывернул мне руку, прижал к стене и смутно знакомым шёпотом протянул: “Только не говори, что тебя не предупреждали”. Сильные руки приподняли меня над полом и швырнули о стену. Боль затопила моё сознание, и я провалилась в бесчувственную пустоту.

Глава 7. День седьмой

Тряпичная кукла со светлыми волосами. Мягкими, пушистыми волосами пятилетнего ребёнка. Девочки, знакомой мне до боли. Кукла лежала на моей груди и давила всё сильнее, сильнее, пока, наконец, хриплое дыхание не выдало мои страдания. Кукла усмехнулась и надавила сильнее. Я почувствовала, что не могу дышать, и паника затрепетала где-то в глубине, где балом правил инстинкт самосохранения.