Загадай желание

– Я… понятия не имею, – ответил Сэм, обхватив ладонями кружку. – Хотя иногда мне нужно следить за тем, сколько сахара я ем.

– У тебя диабет? – поинтересовалась Рути, шумно втянув молочную пенку.

– Пока что нет. Но, возможно, это потому, что я отказался от сливочного ириса.

– У меня будет диабет из-за того, что я это пью? – спросила Рути, меняясь в лице от ужаса.

– Нет, Рути. Не волнуйся. Тебе это не грозит.

– Я буду волноваться. Наверное, теперь каждый раз, когда буду пить такое.

– Я не имел в виду…

Рути пожала плечами.

– Ничего страшного. Такой уж у меня мозг.

Сэм не нашел что ответить. И для журналистов, собравшихся у дома Рути, у него не было ответов. Он хотел бы изменить прошлое. Она столкнулась со всем этим прямо у своего дома. Любой человек, даже без расстройства, занервничал бы в подобной ситуации, а для Рути стресс был просто невообразимым. В конечном счете это была его вина. Он знал, что так и случится, если информация выплывет наружу, пока он все еще здесь. Бинг Кросби пел про Джека Фроста, люди заказывали пончики с корицей, кофемашина издавала бульканье и журчание, жизнь текла своим чередом, но Сэм не был ее частью. И, вероятно, не должен был становиться ей… Как бы ни противился он этой мысли, факт оставался фактом.

– Фотографы пришли, потому что друг Кая Скрабз тэгнул тебя на видео в Инстаграме[74], где ты играешь в регби в костюме северного оленя?

И это, и утечка информации насчет сделки с «Диггерами» или, боже упаси, насчет его здоровья вполне могло привести к случившемуся.

– Может быть, – признался он и сделал глоток кофе.

– Не люблю Скрабза. Он ковыряет в носу. Один раз я видела, как он вытер козявку из носа о яблоко в миске с фруктами у Лизы дома. С тех пор я там фрукты не ем.

Сэм улыбнулся.

– Верное решение.

– А мама придет? – спросила она, насыпая еще сахар в горячий шоколад.

– Я написал ей, – сказал Сэм. – Уверен, она вот-вот будет здесь.

– Как прошло свидание?

– Оно прошло…

Он не знал, что сказать. Это был лучший вечер. Лучший вечер за всю его жизнь. Сэм ездил на карете, катался на коньках, танцевал на яхте, а потом занимался любовью с Анной, крепко прижимая ее к себе.

– Мама упала на катке? – спросила Рути.

– Нет. Твоя мама катается гораздо лучше меня. Я свалился прямо на пингвина.

Рути издала вздох удивления, прикрыла рот рукой и рассмеялась.

– Ты про тех пингвинов для детей, которые еще не умеют кататься?

– Мне бы такой тоже пригодился, – признался Сэм.

– Ей понравилась дискотека на яхте?

Он кивнул.

– Очень понравилась.

– Я так и знала. Я видела ее фотки в молодости. Она на них танцует на вечеринках. На некоторых фотках другие люди, но на фоне все равно видно танцующую маму. Когда я была маленькая, она все время танцевала на кухне. Она сказала, что ее научила бабушка Гвен. Но теперь она не танцует.

Слова Рути поразили его в самое сердце. Что он делает? Он поступает как лучше? Или на самом деле только усложняет все?

Дверь в кафе с шумом распахнулась, Анна ворвалась в помещение, а за ней вошла Нита на каблуках. Анна бросилась к Рути и накрыла ее всем телом, прижимая к себе, словно та может испариться.

– Эстер! – крикнула Нита так громко, как только могла, наплевав на остальных посетителей. – Я буду то же, что и Рути, только еще больше. А Анне, пожалуйста, сделай как обычно и добавь весь сахар, какой у тебя есть. – После этого она уставилась на ноги Сэма. – Что у тебя с ногами?

– Слишком много танцевал вчера, – ответил Сэм.

– Мам! Ты меня раздавишь! – застонала Рути, извиваясь на стуле, пока Анна не отпустила ее и не упала на стул рядом.

– Прости, – сказала Анна. – Я так волновалась за тебя. Ты как? – Она посмотрела на огромную кружку, из которой пила Рути. – Это «праздничное фадж-наслаждение»?

– Возможно… – ответила Рути. – Я знаю, что мне обычно нельзя так много, но…

– Эй, это я виноват, – тут же вставил Сэм. – Я все еще не могу привыкнуть к вашей системе мер.

– Не страшно, – сказала Анна, глядя ему прямо в глаза.

Он встретился с ней взглядом, но был не согласен с ее словами.

– Да. Вот только это неправда.

– Поддерживаю, – сказала Нита. – Я не хочу смотреть на твои замотанные в полотенца ноги и представлять, что там у тебя с ними.

– Сэм… – начала Анна.

– Слушай, – сказал он, подвинул стул и опустил ноги на пол. – Я пойду. Нельзя, чтобы еще что-то произошло с вами. – Он скривился, поставив ноги на пол.

– Куда ты пойдешь? – спросила Анна. – Мы сейчас проезжали мимо твоего отеля. Там еще больше журналистов.

– Да? Ну что ж, наверное, я поищу другой отель или, не знаю… подолога. – Теперь Сэм почувствовал сильную боль в ногах, но все равно собирался уйти из кафе, чтобы держать свои проблемы подальше от дорогих ему людей, даже если ему придется передвигаться ползком.

Бренчание чего-то металлического заставило его повернуться. Напротив его лица в руке Ниты болталась связка ключей.