Загадка для гнома

В какой-то момент я перестал биться над загадкой и начал думать об отце. Он всегда любил головоломки и шарады. Как-то, когда мне было семь или восемь лет, мы пошли в старую кафешку «Уютный уголок». У них на столах были бумажные подложки с головоломками, ребусами и загадками. В тот день на нашей была такая загадка:

ЕСЛИ БРОСИТЬ БЕЛЫЙ КАМЕНЬ В КРАСНОЕ МОРЕ, ЧТО С НИМ СЛУЧИТСЯ?

По озорной ухмылке отца я догадался, что он знал ответ на эту загадку. Но он ничего не сказал и дал мне время самому подумать над ней. После трёх или четырёх безуспешных попыток, в которых я пытался выяснить, имеется ли в виду Красное море или просто море красного цвета и с каким именно белым камнем мы имеем дело, я всё же сдался.

– Ну ладно, пап, какой ответ?

– Камень намокнет, – ответил он.

Я фыркнул над таким слишком очевидным ответом. Хотелось бы чего-нибудь хитрее, ведь так? Но затем я проверил ответ на обратной стороне подложки и убедился, что там было сказано: «Камень станет мокрым!»

Казалось, что восклицательный знак в конце ответа поставили, чтобы посмеяться над ним самим. И надо мной заодно, таким тупым и так жаждущим показаться умным.

– У всех загадок в основе лежит цель запутать человека, – пояснил отец, пока уплетал гигантский омлет из двенадцати яиц с беконом и сосисками. – Они намеренно заставляют тебя мудрить, когда ты обдумываешь ответ. А он обычно такой простой и очевидный, что большинство людей не обращают на него внимания. Загадки объегоривают людей тем, что люди пытаются объегорить загадку. Решение загадок похоже на решение большинства жизненных вопросов. Тебе нужно просто найти самый простой, самый очевидный способ ответить на вопрос.

Эту логику отец применял почти ко всему в своей жизни, а не только к разгадыванию глупых шарад в дешёвых забегаловках. Когда однажды летом у нас сломался кондиционер, мы просто стали надевать меньше одежды, когда ходили по дому (и нормально нам было, очень даже). Когда однажды у нас спустило автомобильную шину, а мы не могли купить новую, мы просто продали машину и стали чаще ездить на автобусе. Когда однажды отец спалил наш ужин, то мы просто отгрызли уцелевшие кусочки, а остальное выбросили. Когда мы выбирали, какую лампу купить в нашу гостиную, то он просто выбрал ту, с установкой которой не надо было возиться.

Так всё-таки какой самый лучший способ найти ответ, если учитывать, что про саму загадку можно и забыть?

В нашем случае нужно узнать, куда пойти. Какая из тропинок верная, а какая – нет. Так что самый очевидный ответ был бы… Нет. Такого просто не может быть. Ну, это уж слишком.

Слишком просто.

– Мне кажется, я понял, – внезапно сказал я.

Все посмотрели на меня.

– Мы спросим черепаху: «В какую сторону мне пойти?»

– Да ну, брось! – буркнул Стальной Шар. – Ответ должен быть поумнее.

– Вот именно. И разве мы снова не столкнёмся с той же проблемой, где нам предложат два разных ответа? – спросила Ари. – Если нужно налево, то Абраксис скажет «направо». А Сискарба – «налево». И нам опять не будет ясно, какая…

– Нет, Грег прав! – перебил её Эдвин, начиная говорить очень быстро, как он делал всегда, когда его что-то увлекало. – Ну, или он очень близок. Нам стоит лишь слегка дополнить его вопрос, потому что мы упустили важную деталь: одна черепаха злая, другая добрая. Эта деталь тут неспроста. Так что на самом деле нам нужно спросить: «Куда ты ХОЧЕШЬ, чтобы мы пошли?»

– Очуметь, какая разница, – фыркнула Тики.

– Но эта разница и даст нам правильный ответ, – сказал Эдвин, замолкая, чтобы каждый сам мог поразмыслить над этим.

И он оказался прав. Эта мелочь решала всё.

Обращаясь к их, так сказать, желаниям, мы вводили в вопрос новый смысл, а ещё играли на обязанности голов говорить ложь или правду. Допустим, что путь налево правильный. Если мы разговариваем со злым Абраксисом, то он хочет, чтобы мы погибли, пойдя по правому пути, но раз он всегда врёт, то скажет «налево». Если черепахой окажется Сискарба, то она захочет, чтобы мы пошли налево, потому что желает нам добра, и это и скажет, ведь это будет правдой. Так что в любом случае нам дадут правильный ответ независимо от того, с кем мы имеем дело.

Когда стало ясно, что до всех дошло, мы столпились перед кучей песка.

Лейк спустился и присоединился к нам.

– Ну что, все согласны? – уточнил Эдвин. – Потому что, если это и правда загадка для нас, неверный ответ будет значить верную смерть.

Один за другим мы кивнули, включая Блоба. В его исполнении кивок выглядел как выделение части слизи из своей верхней половины и покачивание ею вверх-вниз.

– Значит, решено, – сказал Эдвин. – Кому мы окажем такую честь?

– Тебе, раз ты догадался, – сказала Ари.

– Без вопроса Грега я бы не смог, – сказал он.

– Давай тогда вместе, – предложил я. – Ты и я.

Эдвин кивнул.

Мы вышли вперёд и подошли к булыжной черепахе.