Загадка исчезнувшей пумы

Я услышала рычание и затаилась. Стойте. Это просто бурлит у меня в животе. Я посмотрела на свой наручный компас – незаменимую вещь для шпиона. Сейчас почти пять часов вечера. Ничего удивительного, что у меня в животе бурлит. Если не считать батончика гранолы, я ничего не ела после тарелки безглютеновых хлопьев на завтрак. Загадки-шоколадки! Ну и голодная же я! Я проверила неприкасаемый запас для экстренных случаев: батончики гранолы в самом дальнем кармане. Оказаться запертой на сеновале – чем не экстренный случай? Однако следует рассчитывать порции рационально. Мне ещё не скоро удастся отсюда выбраться.

Резко похолодало, и я обхватила себя руками, стараясь сохранить тепло. Пальцы онемели, а глаза щипало от слёз. Но детективы, шпионы и репортёры не плачут. Я шмыгнула носом и вытерлась рукавом джинсовой куртки.

Меня поразила очередная безумная мысль. Глупости. Этого не может быть. Но ведь мой младший брат не такой уж мерзавец, верно? Я по-прежнему не могла понять его мотив. Могло ли оказаться, что он пошёл на это ради меня? Был ли он настолько глуп, чтобы похитить Аполлона ради моей сенсации? Я потрясла головой. Ну и тупая идея. Получается, что моя статья волновала его больше, чем меня. И ведь он то и дело проговаривался. Он повторял: «Теперь ты получишь свою историю», – и болтал про газету.

Я совсем запуталась. У меня даже голова закружилась. Клетки мозга отказывались работать без подпитки. Я постаралась как можно дольше жевать последний кусочек батончика гранолы, прежде чем его проглотить. Мне на глаза попались крошки от сухого корма на полу и недоеденные крылья летучей мыши. Бр-р-р! Я ещё не настолько голодная. Но я ужасно хотела пить.

Как удачно, что у меня в жилетке всегда припасена бутылочка с водой. Я отвинтила крышку и отпила глоток. Рационально расходовать воду ещё важнее, чем еду. Человек может продержаться без еды недели, но без воды умирает через пару дней. Я должна выйти отсюда прежде, чем погибну от обезвоживания. Я запретила себе впадать в панику. Хорошие детективы, шпионы и репортёры никогда не паникуют.

Держа фонарик во рту, я снова занялась ржавыми дверными петлями. В незаменимом швейцарском армейском ноже имелась отвёртка. Я воткнула кончик отвёртки и налегла что было сил. Но шуруп так заржавел, что не желал вращаться. И чем сильнее я налегала, тем больше отвёртка разрушала шуруп.

Эта дверь такая старая и трухлявая – может, удастся снять её с петель? Я закрыла отвёртку, выдвинула нож и попробовала воткнуть его под петлю. Но лезвие так опасно прогнулось, что я отказалась от этой идеи. Я сняла с ботинка пряжку и воткнула в образовавшуюся под петлёй щель. Щель расширилась на волосок, но дверь так и висела на месте.

На меня налетела ещё одна мышь. Пока я отмахивалась от неё, я успела заметить едва видную щёлочку света в крыше – не иначе как именно там они пробирались на сеновал. Если мыши нашли в крыше дыру, может, я смогу ею воспользоваться?

Сеновал стоял на границе владений мистера и миссис Приставал (а эти владения, как вам уже известно, когда-то были нашей территорией). Если бы мне удалось выставить в дыру на крыше включённый фонарик, может, кто-то смог бы заметить свет?

Папа подарил мне телескопическую указку: у неё чудесный металлический раздвижной стержень – как антенна на старых автомобилях. Такое устройство позволяло ей удлиниться до трёх футов[10], а потом сложиться так, чтобы поместиться в кармане. Папа сказал, что указками больше никто не пользуется, потому что у всех есть компьютеры. Если мне удастся соорудить маячок из указки и фонарика, может, меня всё-таки спасут. Но, конечно, дожидаться спасателей мне придётся в полной темноте, вместе с этим мерзкими мышами.

Я старательно выбросила из головы все мысли о летучих не-грызунах и занялась сборкой маячка. Я примотала фонарик к указке липкой лентой, раздвинула указку на всю длину и ищущим взглядом окинула старые пыльные полки. Может, они послужат мне лестницей на крышу? Хорошо, что сеновал такой маленький, и крыша у него низкая.

Держа указку в зубах, я влезла на козлы, обеими руками ухватилась за верхнюю полку и подтянулась. Я повисла в нескольких футах от пола нос к носу с огромным волосатым пауком. Я зашипела на него, и паук заковылял прочь. Может, это неправильно, но пауков я не боялась.

Я рывком подтянулась так, что мне удалось закинуть правый локоть на полку. Держась так одной рукой, другой я вытащила фонарик изо рта. Под весом болтавшегося в воздухе тела правая рука едва не соскользнула с полки.

Прямо скажем, это было трудно: так нацелить фонарик, примотанный лентой к металлической указке, чтобы он попал в узенькую щёлку на крыше, когда ты висишь на одной руке. Конечно, я не попала с первой попытки. Рука так устала, что я боялась, что больше никогда не смогу её поднять. И вдобавок лента, державшая фонарик на указке, стала отклеиваться. Если я немедленно не просуну указку в щель, фонарик упадёт на пол, и я тоже.