Загадка Отилии

Для того чтобы жить соответственно своим вкусам, Отилии необходимы были деньги. Но кто мог дать их ей? Дядя Костаке? Он забывал оставлять деньги даже на ежедневные расходы. А Феликсу, которому он по за­кону обязан был выдавать какие-то суммы, он до сих пор ничего не давал. Теперь Феликс начал догадываться о роли Паскалопола. Конечно, тот щедро поддерживал Отилию, предоставляя и дяде Костаке возможность кое-чем поживиться. При этой мысли Феликса снова охватило бешенство. Зачем Отилии унижаться? Он даст ей все, что нужно. Он принимал героические решения зарабаты­вать деньги и делать Отилии подарки. Вскоре он осознал свою наивность. Он сам не имел ни гроша, и если бы его не содержал дядя Костаке, ему просто нечего было бы есть. Все, что он получал, он получал через Отилию. До тех пор, пока он не достиг совершеннолетия, договориться с дядей Костаке было невозможно. Феликс пытался по­дыскать работу. Само собой разумеется, найти службу он мог, но лишь отказавшись от университета, а такой выход казался ему унизительным. Он согласился бы давать част­ные уроки, но они не могли принести значительного за­работка. Да и Отилия держала его в строгом повинове­нии, спрашивала, куда он идет, постоянно напоминала о том, что его ожидает блестящее будущее и что необходимо заниматься. Одна купленная для него Отилией книга по медицине стоила больше, чем он заработал бы уроками за месяц. Когда Отилия хотела, она располагала деньгами и могла исполнить любую свою фантазию. Феликс приуныл, и это в значительной мере сбило с него муж­скую спесь, а одно обстоятельство развеяло последние остатки ревности. Как-то раз Аурика ехидно спросила его:

— Правда, что Паскалопол бросил Отилию?

— Я ничего не знаю, — хмуро ответил Феликс.

— А я узнала! — со злобным удовлетворением настаи­вала Аурика. — Еще бы! Такой утонченный человек, как Паскалопол, должен был и конце концов увидеть, что ни­чего интересного в этой бесстыднице нет. Только береги­тесь, чтобы и вам не попасть в ловушку. Я замечаю, что вы с ней очень подружились.

Феликс охотно объявил бы Аурике: «Вы заблуждае­тесь, Паскалопол умирает от любви к Отилии, и увидите, он скоро вернется!» Его остановила лишь гордость.

— Каждый был бы рад пользоваться вниманием Оти­лии,— сказал он.

Аурика недоверчиво посмотрела на него.

Феликс привел бы Паскалопола сам, если бы ему не мешали ревность и самолюбие. Случай помог ему испра­вить то, что он считал следствием своей горячности. На улице чья-то рука с силой сжала его руку. Это был Пас­калопол. Помещик ни о чем не спросил, он мягко сказал:

— Очень прошу вас пройтись немного со мною. Я хочу с вами поговорить.

У Феликса сильно забилось сердце. Его поражали противоречия, живущие в душе человека. Из чувства со­перничества он опасался Паскалопола и все же, увидев его, обрадовался, как радуются верной собаке, которая долго пропадала и вдруг нашлась. Паскалопол повел за собой Феликса (они встретились на проспекте Виктории), все время ласково держа его под руку, и вскоре они уже сидели друг против друга за письменным столом помещика перед налитым в рюмки зеленым ликером. Паскалопол, несколько раз откашлявшись, как это делают робеющие ораторы, прохаживался по комнате, а Феликс сидел со стесненным сердцем, точно подсудимый, который ждет речи прокурора. Быстро выпив одну за другой две рюмки, Паскалопол наконец решился:

— Дорогой домнул Феликс, не знаю, поверите ли вы, если я скажу, что очень привязан к вам и сожалел, что не мог вас видеть.

Сконфуженный Феликс потупился. Паскалопол был явно взволнован.

— Домнул Феликс, скажите мне прямо, как подобает мужчине, отчего домнишоара Отилия не хочет больше принимать меня?

— Но я... я не знаю... я...

Феликс залился румянцем. Вопрос Паскалопола вон­зился в него, словно игла при инъекции.

— Вы любите домнишоару Отилию? Скажите мне, как сказали бы отцу.

Феликс растерялся от такого допроса, почувствовал себя мальчишкой и смущенно молчал, тем самым невольно подтверждая слова Паскалопола.

— Значит, вы ее любите! — сделал вывод помещик. — Иначе и быть не может. Как мужчина, я немножко огор­чен, но как друг понимаю и одобряю вас. Домнишоара Отилия — редкая девушка. Но разрешите мне прибавить еще кое-что. Вы уверены, что всегда будете ее лю­бить?

Феликс сделал негодующий жест. «Я буду любить ее вечно», — хотел сказать он.