Загадка Отилии

Тити ушел, опьяневший от вина и очарованный Аной Сохацкой (так звали девушку), которая, дружески по­ложив ему руку на плечо, настойчиво просила бывать у них почаще. Тити так и поступал, а Аглае не усматри­вала ничего подозрительного в том, что он приходит до­мой позднее обычного. Впоследствии стало известно, что Сохацкий лично собрал информацию о семье Туля. Ре­шив в случае неудачи своего маневра сказать, что ошибся адресом, он храбро вошел во двор, принадлежавший, по его мнению, Аглае (в действительности он попал во двор к Джурджувяну), и неожиданно наткнулся на Марину, которая обрадовалась случаю всласть поболтать с кем-ни­будь и за умеренную мзду выложила ему все сведения о семье Туля.

Тити никогда не мог толком рассказать, как склады­вались отношения между ним и Аной. Несомненно было только то, что после нескольких визитов, во время кото­рых все остальные, как по волшебству, исчезали из дома, Ана так ободрила Тити, что он сумел наконец с ее по­мощью познать причинявшую ему столько тревог физио­логическую тайну. Он очень гордился своими подвигами и по наивности не считал, что несет какую-либо ответ­ственность. Во время одного из свиданий тяжелые шаги и сильные удары в дверь заставили его оледенеть. Улы­баясь, но с торжественным видом появились Сохацкий и еще три офицера, в которых Тити узнал двух его братьев (капитана и лейтенанта) и господина с закручен­ными усами, на сей раз облаченного в полковничий мундир.

— Дорогой домнул Тити, — взял слово капитан, — мы счастливы, что наша сестра понравилась вам. Насколько нам известно, дело зашло слишком далеко. Что сделано — то сделано. Но вы понимаете, что наша семья пользуется уважением и не может позволить выставить сестру на посмешище. Вам надо пожениться.

Тити остолбенел.

— Но я... — заикался он. — Нужно спросить маму, хочет ли мама.

Лейтенант от души расхохотался.

— Ну, дружок, а почему вы не спрашивали маму, когда преуспевали тут?

Ваша мама не имеет оснований не разрешить вам жениться, — с некоторым пафосом, но примирительно ска­зал полковник, разглаживая усы тыльной стороной ру­ки. — Ведь домнишоара Ана — красивая девушка, с при­даным, из хорошей семьи.

— Сомневаюсь, что ему позволят, — не глядя на Тити доложил, как на военном совете, свое мнение Сохацкий. — Судя по сведениям, которые я собрал, они не разрешат. У них есть дочь, которая бежала из дома и только позд­нее обвенчалась.

— Мама не позволит, — простодушно подтвердил Тити, как будто в этом увидел спасительный выход.

— Ах чтоб вас, — усмехнулся капитан, — что же тогда будет с моей сестрой, если доамна Туля не даст вам раз­решения? Шутник вы, однако! Вы совершеннолетний, сво­бодны, никому не обязаны отдавать отчет. Сколько вам лет?

— Двадцать три, — смущенно ответил Тити.

— Ну вот видите!

— Вот что, ребята, — предложил полковник, — будем считать, что домнул Тити — мой сын. Я беру его под свою защиту. Знаете что? Я вас женю, я все устрою. Дома ничего не говорите до самой свадьбы, которая, разумеется, состоится в семейном кругу, а затем я побеседую с доамной Туля. Ничего, все наладится. Домнишоара Ана имеет кое-какое приданое, домик, в котором вы будете жить. А я потом пристрою вас куда-нибудь на службу.

Сказано — сделано, Аглае верила в рассудительность Тити, и ее не беспокоило, что сын под разными предло­гами отлучается из дому. Тити объявили женихом и всем семейством весело проводили до самых ворот его дома, а Сохацкий даже заглянул со двора в окно. Так как Тити немножко подвыпил, он сказал, будто развлекался с при­ятелями, и проспал сном праведника свою первую брач­ную ночь. Невеста и гости пировали без жениха и отпу­скали такие шутки, о которых Тити не узнал до конца своих дней. Истинную цель этого фарса так и не удалось вполне выяснить. Возможно, что Ана еще раньше совер­шила неосторожный поступок и теперь хотела искупить его в глазах людей, возможно, что она просто-напросто желала выйти замуж, хотя бы ненадолго, чтобы избежать прозвища старой девы (ей было тогда лет двадцать пять). Однако до Стэникэ дошли слухи, которые делали более правдоподобным другое предположение. Старики Сохацкие, поляки по национальности, прежде содержали трак­тир и имели некоторое состояние в наличных деньгах и в недвижимости. Но дома были старые и ценились очень низко. Сыновья-офицеры нуждались в деньгах и требо­вали раздела, старики же откладывали это до устройства судьбы дочери. На семейном совете братья пришли к вы­воду, что если бы Ана вышла за человека без особых претензий, который удовольствовался бы частью дома, то старики сохранили бы за собой другую часть, а им остались бы деньги. Сохацкий взялся осуществить этот замысел. В результате в приданое Ане дали квартиру из двух комнат с подсобными помещениями. Деньги же ста­рики разделили между сыновьями, и те на глазах у всех кутили напропалую.