Загадка последнего сфинкса

– «Служба безопасности Михаила Теплинского и следственные органы отказываются комментировать трагедию, разыгравшуюся на площади подмосковного городка, – вещал голос за кадром. – Со слов очевидцев нашему корреспонденту удалось самостоятельно восстановить картину гибели политика. Господин Теплинский общался с людьми, когда внезапно потерял сознание. Смерть наступила очень быстро, врачам осталось лишь подтвердить свершившийся факт. При попытках нащупать пульс лежащего на снегу Теплинского его охранник заметил на запястье след от укола иглой. Тело тут же увезли, но среди присутствующих поползли слухи, что убийца находился в толпе, беспрепятственно подобрался к жертве и воспользовался отравленным колющим предметом, предположительно иглой. Яд попал в кровь и…»

– Где ты была? – спросил Мурат, глядя на женщину снизу вверх.

Ее нежная, как у всех людей с рыжим от природы цветом волос, кожа на лице загрубела и покраснела от мороза.

– Тебе какое дело? Гуляла. Ездила по городу!

Мурат знал, что в холодную погоду, особенно зимой, она предпочитала не находиться на открытом воздухе.

– Почему без машины?

Санди хорошо водила и после смерти мужа села за руль его «Хонды» сама. Она ненавидела общественный транспорт, и даже пробки на дорогах ее не смущали. Сегодня она не забирала авто со стоянки, Мурат проверил. Он звонил ей несколько раз, не смог дозвониться и забеспокоился.

– В такой мороз машина плохо заводится, – раздраженно ответила она. – Если бы ты умел водить, сам бы сообразил.

– Раньше ты ее заводила.

– С трудом! – разозлилась Санди. – А в чем дело?

– Я боюсь за тебя, – серьезно сказал Мурат. – Ты была знакома с Теплинским?

– С чего ты взял?

Она не сказала «нет», и это укрепило подозрения молодого человека.

– Интуиция. Ты так много говорила о смерти Никонова… а ведь Теплинского, похоже…

– Похоже, да! И что ты хочешь сказать? – перебила она. – Давай, выкладывай!

Мурат смешался и замолчал. Он всегда уступал ее напору, робел перед ней.

– Мне нужно было кое-куда зайти, а «Хонда» слишком заметна, – примирительно сказала Александрина. – Хочу избежать лишних сплетен. Люди приписывают мне то, чего я и в мыслях не держу.

Возникла напряженная пауза, во время которой Мурат уговаривал себя, что Санди непричастна к смерти Теплинского. Она бы не смогла этого сделать… она такая страстная, такая нежная в постели, такая ненасытная. Женщина, с таким самозабвением предающаяся любви, не способна на убийство. Неужели она очаровывает мужчин, соблазняет их, чтобы нанести внезапный удар в спину? Неужели ее для этого нанимают и за это платят ей деньги?

– Не верю… – прошептал он.

– Правильно! – обрадовалась она, села рядом на краешек дивана и потрепала его по жестким черным волосам. – Я ведь красивая, правда? И горячая… Обними меня.

Мурат обвил руками ее талию.

– Ты спала с Теплинским?

Санди наклонилась и прижалась губами к его макушке.

– Глупо ревновать, милый. Мы же договаривались: никаких претензий, никаких скандалов. Ты мне даже не муж.

– Ты спала с ним или нет? Пойми, если начнут копать, обязательно выйдут на тебя.

– А ты скажешь, что я весь сегодняшний день провела с тобой, – едва слышно произнесла она прямо ему в ухо. – Мы любили друг друга до изнеможения, а потом уснули. И не спрашивай меня больше о Теплинском. Он мертв, и дело с концом. Ты обещаешь?

– Да…

Мурат не мог противиться ее ласкам; близость ее тела повергала его в сладостную дрожь, в томительную жажду обладания, изнурительную, как бег по раскаленной пустыне…

За окнами бесновалась метель. Шторы были раздвинуты, и красноватый свет торшера отражался в черных стеклах. Приглушенно бубнил телевизор. Когда Санди уснула, Мурат осторожно поднялся, нашел в прихожей ее сумочку, открыл и внимательно изучил содержимое. Обычные женские мелочи, кошелек, косметика. Ничего заслуживающего внимания…

Наутро в передаче «Криминал» снова на разные лады муссировалась тема «безвременной смерти господина Теплинского, который собирался бороться с коррупцией, строить дороги в глубинке и поднимать фермерские хозяйства». Говорили про политических конкурентов погибшего, про его бизнес, про безутешную вдову и осиротевших детей… И только в одном эпизоде мельком показали секретаршу в строгом костюме, в очках, с гладко зачесанными назад волосами. На вопрос корреспондента, не заметила ли она чего-то необычного в последние дни жизни босса, дама ответила: «За неделю до этого ужасного дня Михаилу Андреевичу пришло письмо. Оно было в букете цветов, попало под снег, намокло, открылось и… Я невольно прочитала текст. Какой-то Сфинкс советовал поторопиться с ответом».

– Там было всего несколько слов? – уточнил корреспондент.

– Да. «Советую поторопиться с ответом». И подпись.

– Вы передали письмо Теплинскому?

– Передала, но Михаил Андреевич… – с этими словами дама прослезилась и промокнула глаза платком. – Он рассердился и сказал: «Выбросьте эту бумажку!» Я выбросила.

– Вам кажется, письмо имеет отношение к смерти господина Теплинского?

– Не знаю… оно показалось мне странным. Особенно подпись.

Александрина, не отрываясь, смотрела на экран.