Загадка последнего сфинкса

– Сфинкс?! – воскликнула она с какой-то непонятной, неопределенной интонацией. – Ты слышал, Мурат?

– Я разговаривал с Баркасовым, – сказал тот. – Ты просила у него адрес подпольного фармацевта или химика. Зачем?

Она фальшиво, нарочито громко расхохоталась.

– Хочу, чтобы он изготовил для меня эликсир вечной молодости!

От ее смеха Мурату стало жутко…

* * *

Инга была безутешна. Она оплакивала мужа, но о письмах молчала.

– Если Миша погиб из-за любовницы, пусть это останется нашей последней тайной, – заладила она. – Я не допущу публичного обсуждения его интимной жизни и грязных сплетен.

Астра не возражала. Желание клиента – закон.

Следствие по делу об убийстве Теплинского не связали официально с убийством скрипача: искали политические причины, конкуренцию в бизнесе. Злые языки поговаривали о «руке спецслужб», которым не угодила предвыборная программа погибшего.

Инга относилась к этим версиям и гипотезам безучастно.

– Киллер бы попросту застрелил Мишу… Зачем ему сложности с письмами и отравленными булавками? Тут явно прослеживается почерк женщины. Или маньяка.

Астра кивала. Она сама так думала.

Матвей придерживался другой точки зрения.

– Способ убийства идеальный, – рассуждал он. – Быстро, легко, не требует длительной кропотливой подготовки. Снайперу нужно оружие, позиция для стрельбы и прочие премудрости. А тут – подошел, уколол, смешался с толпой и спокойно удалился. Раздобыть яд – не проблема.

– Ты выяснял? – спросила Астра.

– Интересовался. У меня есть знакомые химики.

– Эксперты не обнаружили в крови Теплинского ядовитых веществ, – во всяком случае, так сообщили его жене. Видимо, алкалоиды, вызывающие паралич мышц, успели распасться. Теперь возникает вопрос: а был ли мальчик?

– Курареподобные яды тем и отличаются, что их следов через короткое время в организме не остается. Не удивлюсь, если смерть Теплинского в конце концов спишут на сердечный приступ.

– После того, как растрезвонили про убийство?

– Принесут извинения, – сказал Матвей. – Объяснят: ошиблись, мол, наболтали лишнего сгоряча, а когда разобрались, оказалось, у политика сердце не выдержало нервной нагрузки. Уколоться, поцарапаться обо что-нибудь он мог сам.

– Ну да, – уныло согласилась Астра. – Тем более что ответственные лица воздержались от комментариев по поводу причины смерти Теплинского. Но его охранники уверены: босса убили. Они сразу высказали свое мнение вдове.

– Мнение к делу не пришьешь.

– Инга тоже не сомневается в насильственной смерти мужа. Сфинкс не разбрасывается пустыми угрозами.

– Допустим… И как ты его выведешь на чистую воду?

Астра предпочитала не обороняться, а наступать.

– Закажу скульптору Маслову изваять себя в полный рост… в обнаженном виде! – выпалила она. – Очарую его, и он во всем признается.

Матвей забыл, кто такой Маслов, чем вызвал бурное возмущение.

– Это тот тип, который прислал Игорю Домнину гипсовую фигуру сфинкса! Неужели ты не помнишь? Наверняка художник вскоре получит письмо… Ой! – спохватилась Астра и похлопала себя по губам. – Нет-нет-нет! Я не то хотела сказать.

– Думаешь, раз Маслов подарил приятелю фигурку, то он и есть тот самый Сфинкс? – Матвей едва не расхохотался. – Зачем ему было убивать Теплинского?

Как он ни подтрунивал над Астрой, она все же отправилась к скульптору. Благо дружба с Домниным сделала его известным, и адрес удалось узнать без труда.

Маслов проживал в большой квартире, загроможденной картинами, бюстами, статуями, самодельной мебелью и какими-то авангардными композициями из стекла, блестящих пластинок металла, висюлек, трубочек, колокольчиков и шариков. Оказывается, страсть к созданию объемных форм Маслову привил отец, тоже скульптор; он же выбрал имя для сына – Феофан.

– Я пишу статью о современной живописи, – сказала Астра. – Мне нужен герой, художник с ярко выраженной индивидуальностью, попирающий шаблоны и общепринятые нормы. Бунтарь! Лучше Домнина я кандидатуры не нашла. Но он категорически против: отказал мне в каком-либо содействии.

– Узнаю Игоря. Это в его духе.

– Я тоже не привыкла отступать. Буду собирать информацию из других источников. – Она одарила Маслова ослепительной улыбкой. – Надеюсь, вы окажетесь ко мне добрее!

Скульптор, дородный розовощекий мужчина, с венчиком кудряшек вокруг блестящей лысины, мало походил на зловещего убийцу. Однако внешний вид бывает обманчив.

– Чем же я-то могу помочь? – развел он пухлыми руками.

– Вы давно знакомы с Домниным, еще со студенческой скамьи, ведь так?

– Не стану отрицать. Что от меня требуется? – Нетерпение сквозило в его раскосых, с лукавинкой, глазах, в позе, в каждом жесте. – Игорь не нуждается в похвалах, а критиков у него и так хватает.

– Скажите, это вы преподнесли ему гипсового сфинкса?

– Я… Шутливый презент в память о питерских деньках. Давно собирался сделать, да все недосуг было. А тут накатила ностальгия по нашей молодости…

– Почему вы сделали именно сфинкса?

– Потому что, будучи студентами, мы частенько прогуливались по набережной Невы, фотографировались на фоне этих египетских гибридов. Мне так захотелось, и все!