Загадка Серебряного Змея

На улице меня встретил резкий ветер – мороз ещё усилился, – поэтому я не отправилась через весь город пешком, а поехала на двух автобусах. А в галерее пошла прямиком к выставке Ван Гога. И хотя это был совсем мимолётный визит, но сейчас, когда Рэтбоуны двух поколений не кружили вокруг, точно хорошо обученные пастушьи собаки, я чувствовала себя гораздо свободнее.

Сделав короткий крюк к «Подсолнухам», я ещё раз убедилась, что цветы кажутся слегка иного оттенка, чем когда картина висела на прежнем месте, а загадочная буква «В» в углу всё так же проступает под лучом ультрафиолетового фонарика. И зачем кому-то понадобилось метить картину таким вот образом? Я украдкой посветила на соседние картины, но на них никаких граффити не обнаружилось. А может, это и есть граффити, а сделано просто ради смеха?

После этого, миновав по пути стул гитариста Роббо, сегодня с утра пустующий, я отправилась к «Жёлтому дому». Эту картину я знала не так хорошо, как «Подсолнухи». На фоне ярко-синего неба на заднем плане изображён паровоз на мосту, а на переднем – дом, бледно-жёлтый, с зелёными дверью и ставнями. Я постояла перед картиной несколько минут, разглядывая детали: две женщины с ребёнком переходят улицу, люди сидят за столиком кафе. Моих познаний явно не хватало, чтобы разобраться, подделка это или нет. Прекрасная картина – меня бы точно обманула.

Я направила ультрафиолетовый луч фонарика на холст. Пришлось дважды обвести им всю картину, прежде чем я её всё-таки нашла.

Витиеватая заглавная буква совсем как на «Подсолнухах». Похоже, кто-то ставит метку на подделках – если это именно подделки. Это «В» – инициал того, кто ставит метки, или же обозначает что-то ещё? Посмотрев на часы, я поняла, что если хочу после галереи успеть ещё и в музей, мне пора идти.

Проходя мимо стула смотрителя, я обнаружила, что он уже занят – но не Роббо, а незнакомой мне женщиной со светлыми волосами до плеч. Она читала книжку, но, проходя мимо, я поймала на себе её взгляд.

– Добрый день, – обратилась к ней я. – Кажется, вас не было тут вчера, когда мы с коллегой опрашивали сотрудников галереи насчёт мисс Смит.

– Кто ты, говоришь, такая?

– А, простите! – Я извлекла фальшивое удостоверение. – Меня зовут Агата Фрикс. Я частный детектив из фирмы, которая специализируется на работе с молодёжью.

Она недоверчиво посмотрела на меня:

– И что, они берут в ученики таких младенцев, как ты?

Я пожала плечами:

– Только если мы способны доказать, что обладаем мотивацией и необходимыми навыками.

Она улыбнулась:

– Что ж, это по-честному. Так что там с Шейлой? Она действительно не попала на самолёт?

– Боюсь, что нет. Более того, она не отвечает ни на звонки, ни на письма. Семья Шейлы Смит волнуется за неё, поэтому доктор Макдоналд наняла нашу фирму.

– Я даже не знала, что она куда-то собирается, пока она не разослала письма всему персоналу. Это была скоропалительная поездка. Ты знаешь, что картина, которую она собиралась смотреть, принадлежит кисти художницы Люси Техады, по которой она защищала диссертацию?

– Нет, – покачала головой я, – не знала.

– Шейла очень любит картины Техады и ни за что на свете не пропустит возможности лично полюбоваться оригиналом – а то и приобрести его для Национальной галереи. А может, она просто улетела другим рейсом?

– Нет, она вообще не регистрировалась в аэропорту. – Я помолчала, а потом спросила: – Как она выглядела в пятницу?

– Может, капельку рассеянно, но вообще-то как обычно. И ведь она же ещё занимается организацией следующей большой выставки, сразу после Ван Гога. Честно говоря, не самое лучшее время для появления на рынке такого лакомого куска, как картина Техады.

– Эта большая выставка – поп-арт? – спросила я.

– Верно.

– Я видела у неё в кабинете несколько репродукций поп-арта. Не знаете, они имеют какое-то отношение к предстоящей выставке?

– Имеют. Она всегда вешает у себя несколько репродукций или фотографий главных шедевров предстоящей выставки. Просто для себя – говорит, что, имея перед глазами самые интересные объекты, легче вживается в тему, и это помогает ей планировать.

– Знаете, меня слегка удивило… Можно вам показать?

Она терпеливо ждала, пока я достаю и включаю телефон. Я открыла фотографию стены в кабинете Шейлы и показала ей.

– О! И правда, странно, – сказала она. – В последний раз, когда я заходила к ней, там был только поп-арт.

– Значит, Ван Гог и О’Кифф…

– Понятия не имею, как они туда попали.

– И ничего про них не знаете?

Она покачала головой:

– Простите. Я люблю живопись, но я не эксперт. Придётся вам спросить Шейлу… – Она вдруг забеспокоилась: – Вы же не думаете, что с ней случилось что-то плохое, правда?

– Честно: не знаю… Дома у неё никаких следов борьбы не обнаружено, что хороший признак.

Она кивнула, но тревога с её лица не исчезла.

– Ладно, спасибо за помощь… – Прищурившись, я прочитала имя у неё на бейджике, – Даниэль.

– Даниэль Джексон. Дайте мне знать, если я могу ещё чем-то помочь.

– Непременно, спасибо. – Я написала на листочке свой номер телефона и протянула ей. – И, пожалуйста, звоните, если вам вспомнится что-то ещё.