Загадка Туринской Плащаницы

Все это не означает, будто религиозное сознание всегда и везде имеет преимущество перед здравым смыслом или, тем более, научным методом. Известно немало примеров его обманчивости, ложности.

Во всякой секте присутствует обычно свой вождь, пастырь, выдающий себя за пророка, а то и господа-бога. В таких случаях сектантов тоже сплачивает коллективное подсознание. Порой они даже подвержены массовым галлюцинациям, впадают в единый религиозный экстаз, прорицают будущее, как им представляется. Неслучайно о таких лжепророках говорил Иисус Христос. Они сопровождают всю историю человечества, и не так-то легко их уличить в глазах их паствы.

В этом отношении научный метод значительно надежнее, хотя на его основе почти невозможно предсказать будущее для отдельных людей или общества. Научный прогноз только вероятностен, к тому же далеко не всегда реализуется наиболее вероятный его вариант. Зато научное предсказание имеет в основе своей факты, которые можно уточнять и проверять, а религиозное видение – откровение – приходится принимать на веру.

Некоторые научные прогнозы необычайно точны – например астрономические. Другие дают неплохой материал для последующих исследований и открытий – например геологические прогнозы. Третьи – сомнительны или ложны, однако их достоверность можно всегда проверить.

Но там, где превалирует главным образом человеческая психология, духовная жизнь личности или общества, приходится отдавать предпочтение той самой интуиции, которая связана с коллективным подсознанием и скрытыми возможностями разума.

Тому, кто хочет верить в непознаваемое, чудо, в сверхъестественное, вообще чуждо стремление разбираться в закономерностях нашего познания. Некоторым приятно тешить себя мыслью, что они «посвященные». Таковы экстрасенсы, колдуны, астрологи, всяческие тайноведы, оккультисты и даже популярные тележурналисты. Но уже само обилие подобных «духовных авторитетов» наводит здравомыслящего человека на мысль, что все они – лжепророки.

Есть и другая категория людей: они верят каждому слову Священного Писания, всем высказываниям евангелистов, даже противоречивым. У них остается только просить прощение за эти попытки логического анализа фрагментов Евангелий, связанных с тайной смерти и воскрешения Христа и, соответственно, с тайной Туринской Плащаницы. Впрочем, скорее всего, такие истово верующие люди и не станут читать эту книгу. Они ведь уверены, что уже постигли истину, и опасаются отворить свое сознание для сомнений.

Сведения о мучениях и смерти Иисуса, дошедшие до нас главным образом благодаря Евангелиям, более или менее сходные между собой, образуют два круга.

В первый входит, по существу, только свидетельство Евангелия от Иоанна. У него есть преимущество перед всеми остальными уже в том, что рассказано оно от первого лица, со слов свидетеля (если иметь в виду, что делал записи не сам Иоанн, а кто-то другой с его слов).

Несмотря на то что Иоанн, безусловно, был человеком глубоко религиозным, в высшей степени мистиком, непосредственно и глубоко воспринявшим учение Христа, его сообщение о смерти Учителя отличается предельной документальностью и не расцвечено никакими фантастическими, сверхъестественными или поэтически-символическими образами и явлениями. Даже не упомянуто о землетрясении (возможно, потому, что его и не было). Последнее слово Христа – «Совершилось!» – передано тоже, судя по всему, точно.

Можно, кстати, привести упоминание о казни Иисуса в «Анналах» римского историка Тацита. Рассказывая о пожаре Рима (64 год н. э.), он добавил, что император Нерон «применил самые изысканные наказания к ненавистным за их мерзости людям, которых чернь называла христианами. Виновник этого имени, Христос, был в правление Тиберия казнен прокуратором Понтием Пилатом».

Уточним: по мнению английского историка Эдуарда Гиббона, пожару Рима способствовали (или даже организовали его) иудеи в отместку за осквернение и разрушение римлянами Иерусалимского храма. Обвиняя в этом христиан (а у Нерона был иудей-советник и иудейка-любовница), они не только выгораживали себя, но и предавали мучениям и гибели ненавистных – для них, а вовсе не для религиозно индифферентных римлян – христиан, хотя большинство из них тоже были евреями.

Второй круг свидетельств составляют те, в которых реальные события казни перемежаются с мифическими (аллегорическими, фантастическими). Но тут мы имеем дело с пересказами, передачей слухов и преданий, а не с показаниями очевидцев.

Мифологизация действительности очень распространена и характерна для всех веков и народов. О том, что она во многом оправданна, мы уже говорили. Для истории Христа она, можно сказать, естественна: ведь это не обыденные, заурядные события, а высоко религиозные, затрагивающие не только материальный, но и духовный мир.