Загадка Туринской Плащаницы

Нет сомнения, что в каждом нормальном высшем животном (не только в человеке) присутствуют многообразные психические «сущности». Они проявляются в зависимости от определенных обстоятельств. Скажем, игровое поведение кошек, собак или обезьян доказывает существование у них способности отрешаться – хотя бы отчасти – от реальности, переходя в ИСС. Оно для них означает переход в иномир игры.

Нечто подобное происходит в общественной жизни. Во время спортивных соревнований не только игроки, но и тысячи болельщиков испытывают необычайные психические состояния, а то и стресс. Со стороны порой кажется, что спокойные и приличные с виду люди вдруг превращаются в каких-то бесноватых по самым странным поводам.

Да, человек способен «выходить из себя», превращаться на некоторый срок как бы в другую личность. Известны патологические состояния устойчивого раздвоения личности, одна из которых не знает, что совершает другая и по психологическому складу не похожа на нее. Значит ли это, что они одновременно находятся в двух мирах? Нет, конечно. По-видимому, при подобных заболеваниях происходит чрезмерное доминирование то одного, то другого полушария мозга. Не исключено, что нечто похожее наблюдается при ряде шизофренических состояний.

Для наших целей вполне достаточно признать более или менее очевидную истину: структура каждой личности сложна и многопланова. Внутри каждого из нас сосуществует множество миров воображаемых. Часть их сохраняется в подсознании. Это прежде всего то, что мы некогда пережили (детские страхи или образы смерти, попытки взглянуть на себя со стороны или представить себя другим человеком, животным, фантастическим персонажем, умирающим…).

Вот и пережившие клиническую смерть Р. Монро и пациенты С. Грофа странствовали в иномирах собственной души, о которой наше ясное «дневное» сознание имеет самое смутное представление. Поэтому возникают неожиданные эффекты, странные переживания, непривычные образы.

Иначе говоря, человек «выходит» из себя обычного и переходит в ИСС. Вряд ли это может служить доказательством посмертного существования сознания в новой форме, если иметь в виду сохранение личности умершего человека. Наше сознание есть продукт жизнедеятельности. Ее прекращение можно сравнить с отключением компьютера от источника энергии. Неслучайно люди оплакивают смерть близких. Надежды на загробную встречу слишком призрачны. Хотя так хочется, чтобы это осуществилось!

Воплощения

Пребывание у порога смерти не проходит бесследно. По свидетельству Р. Моуди: «В той или иной форме все пациенты высказывали одну и ту же мысль – они больше не боятся смерти».

Это нетрудно понять: предсмертные переживания, которые пугают многих, оказываются «щадящими», а то и приятными. Получается, что подчас уход из этого мира сопряжен не со страданиями, как приход в него (вспомним крики младенца, муки роженицы), но с облегчением или даже радостью.

«Многие приходят к новому пониманию сущности потустороннего мира. Согласно этому новому взгляду, тот мир не односторонний суд, а скорее максимальное самораскрытие и развитие. Развитие души, совершенствование любви и познание не прекращаются со смертью тела. Напротив, они продолжаются и по ту сторону бытия, возможно, вечно или, во всяком случае, в течение какого-то периода, причем с такой углубленностью, о которой мы можем только догадываться».

Все это, безусловно, утешает. Преодоление страха смерти – прекрасно. Но если вдуматься в приведенные слова, то получается страшная картина: людей беспокоит и постоянно мучает страх жизни!

Выходит, только перед самой смертью человек осознает, что так и не смог раскрыть всех своих способностей, оставил нереализованным огромный потенциал любви и познания.

Тут есть о чем задуматься.

Р. Моуди ничего подобного не отметил. «Я пришел к выводу, – пишет он, – что существует жизнь после смерти, и я верю, что явления, которые мы рассматривали, являются проявлениями этой жизни. Тем не менее я хочу жить».

Признание показательное. Для него желание жить при жизни сильнее стремления к посмертному вечному бытию и самосовершенствованию. Автор даже не замечает, что словами «я хочу жить» он резко отстраняется от «нежизни». Выходит, в глубине души у него остались какие-то неясные сомнения в благостном уходе в мир иной. Или пребывание в этом мире сложилось для него более удачно, чем у пациентов?

Будем иметь в виду, что все работы, доказывающие существование жизни после жизни, далеки от научной строгости. Закономерности, приводимые Р. Моуди и другими исследователями, носят статистический характер. Полная картина перехода в иномир и общение с лучезарным существом складывается искусственно, в результате массовых опросов, последующих выборок и субъективных обобщений. Получается мозаика, сложенная из отдельных фрагментов. Перед нами частные случаи.