Загадка Ватикана

— Конечно! Конечно! — поторопился согласиться каноник.— Но надо, во всяком случае, признать, что в этой главе легко почувствовать силу характера наших первых мучеников. Даже если надо было сжечь все остальное, этот отрывок — и только этот — могли сохранить как яркое свидетельство той эпохи.

— Какой эпохи? — с притворной непонятливостью спросил Сальва.— Второго столетия или одиннадцатого?

Монсеньор Караколли решил, что пора прийти на помощь канонику.

— В одиннадцатом столетии христианское повествование еще хранило свою изначальную свежесть. Но наивность не равноценна лжи. Чудесное — это источник истины.

Адриан Сальва вытащил из внутреннего кармана своей куртки коробку с сигарами, и это сразу же вызвало тревогу среди присутствующих. Воистину надо было упасть на самое дно порока, чтобы травить себя и окружающих этой смесью табака, которая издает запах паленой индейской ваты, смешанный с дымом ладана и испарениями нефти! Только индейцы купачо, населяющие регион Сан Кристобаль де лас Касас, на границе Гватемалы и Мексики, способны потреблять это ужасное курево, приготовленное в виде трубочек, похожих на изогнутые черные корни.

— Я выразил сомнение в том, что Марцион — лицо историческое,— снова вступил в разговор Сальва.— Дело в том, что оно часто встречается в других легендах, где рассказывается о святых мучениках. И это почти всегда злой муж супруги-христианки. Упрямый до безумия, он скатывается к садизму и в конце концов сам становится жертвой своих жестоких козней. Итак, этот Марцион — тип язычника, закоренелого, беспощадного, косвенно способствующего тому, что его жертва поднимается к еще большей святости. В “Золотой легенде” Джакомо ди Вораджине постоянно упоминаются подобные козни, которые подстраивает Сатана, как это и должно быть, потому что там речь идет идет только о двух противниках: Иисусе и дьяволе. Все остальные — только сообщники.

— Конечно,— согласился Караколли, пересев на другое место, чтобы спастись от дыма,— но именно святость всегда побеждает.

— К вящей славе нашей матери Церкви,— добавил каноник.

Сальва выбрал сигару и прикурил ее от зажигалки с печатью Foreign Office[20], которую подарил ему коммандер[21] Бэтем, когда они вдвоем распутывали дело Блумингтона. Тотчас же едкий дым стал расползаться по залу святого Пия V к отчаянью Стэндапа, который, сидя на своем стуле, прямой, как палка, вскоре почувствовал себя не лучше несчастной Сабинеллы. Он кашлянул несколько раз, пытаясь донести до сознания курящего, что дым ему неприятен, но Сальва, погруженный в свои размышления,- казалось, не заметил этих сигналов.

— Нам следует послушать следующую главу,— предложил нунций,— если только наш высокоученый переводчик ничего не имеет против.

— Вот уже двенадцать лет, как я живу в Риме, принимая участие в этих исследованиях,— сказал Стэндап обиженным тоном.— Поэтому я готов продолжить перевод, но при одном условии...

Не договорив фразу, он бросил свирепый взгляд на сигару, потом умоляюще посмотрел в сторону Караколли. Наконец, после тяжелого молчания, в котором чувствовалась сдержанная угроза, он закончил:

— При условии, что я смогу дышать.

— Послушайте-ка,— ответил Сальва,— эта чистейшая мексиканская смесь необходима мне, чтобы активизировать клетки головного мозга, питающие мою мысль. Однако я вовсе не желаю, чтобы наш дорогой друг и собрат заболел астмой и поэтому не буду курить во время чтения. Потом, для пользы нашей исследовательской работы и поскольку солнце все еще сияет в небесах над Римом, мы выйдем поразмыслить в сад, и там, на свежем воздухе, я смогу отдаться своему любимому возбуждающему средству, никому не причиняя вреда.

— Вот и чудесно,— поспешил согласиться нунций.

— Я испрошу разрешения Его Святейшества,— добавил Тортелли.

Профессор Стэндап не сказал ни слова, но когда Сальва затушил сигару в пепельнице, украшенной папским гербом, в его левом глазу сверкнул победный огонек, а правый и дальше был яростно устремлен на галстук-бабочку злостного курильщика. Столетняя война между Англией и Францией, по-видимому, никогда не закончится.

Адриан подумал:

“Чем больше веришь в какую-то одну истину, тем больше закосневает твоя мысль”.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ, в которой рассказывается о детстве Базофона и о его вознесении на Небо

“Поняв, что остался в дураках, Сатана снова пришел к римскому императору и сказал ему:

— Всадник, которого ты послал к наместнику Фессалии, не выполнил твоего приказа. Он сам обратился в христианскую веру и вместо того, чтобы убить ребенка, помог спрятать его в лесу. Цезарь, тебе следует безжалостно уничтожить всех этих людей, которые тебя предали, иначе с тобой случится большая беда.