Загадки Байкала

Наступила ночь, когда мы вошли в Чивыркуйский залив и встали на западной стороне у скалистой стенки в узкой губе Фертик. В ней было совершенно тихо. Пройти в губу в полной темноте наш катер смог только благодаря высокому мастерству нашего капитана. Он на память знал судовой ход. Предстояла спокойная ночевка. Но берега скрыты во мраке, и сойти с катера на берег невозможно, да это и не имеет смысла. Увидеть на берегу что-либо все равно не удалось бы. Поэтому мы тотчас, как остановились, легли спать.

Наутро тучи сошли с неба, и, когда катер выходил из Фертика, лес на берегу заблестел под лучами вставшего солнца. Было так рано, что внизу поверхность воды оставалась еще в тени.

Довольно странное название – «Фертик». Произошло оно так. Очертания губы, несколько расширенной в средней части, напоминают букву «ф». В русской азбуке эта буква именовалась в старину фертом. Маленькую губу и назвали уменьшительно – Фертик.

Еще утром, пройдя Чивыркуйский залив, мы бросили якорь у северной оконечности полуострова Святой Нос.

Съехав на берег в лодке, мы прошли небольшое расстояние по западной стороне мыса, затратив на это много сил и времени. Берег здесь труднодоступен: с крутого горного склона спускаются каменные осыпи. Между осыпями растет полосами густой лес с кедровым стлаником. Ветви стланика преграждают путь. На камнях ютится бадан, травянистое растение с крупными листьями. Его корневище содержит дубильное вещество. Поэтому бадан местами собирают в тайге и отправляют на заводы.

После вчерашнего дождя в лесу еще не просохло. Ветки и кусты, за которые мы задевали, обрызгивали нас водой. Ноги скользили по мокрым камням.

Мое внимание привлекла большая каменная осыпь, которая спускается широким фронтом почти до самой береговой линии. Каменные осыпи существуют в течение тысячелетий. И если осыпи не обработаны прибоем, то, значит, уровень озера никогда не стоял здесь высоко. А на голых камнях следы прежних высоких береговых линий были бы ясно заметны.

Рядом с осыпью на прибрежных склонах тоже не было заметно следов сколько-нибудь высокого поднятия берега. Над береговым галечником нигде не возвышались древние волноприбойные площадки. Только сама оконечность мыса оказалась низкой древней террасой. Но высота ее ничтожна, – всего 2 метра над поверхностью воды. Древняя терраса поднялась здесь не более чем на полметра. А ведь многие другие участки байкальских берегов за то же самое время поднялись и опустились гораздо сильнее. Поэтому можно сказать, что северная оконечность Святого Носа отличается устойчивостью.

Дальше мы поплыли к Ушканьим островам.

Дул легкий встречный ветер. Он гнал к северу густые клочья тумана, который летом особенно часто скапливается в районе Ушканьих островов, закрывая их огромной шапкой. Временами накрапывал дождь.

По мере приближения к Ушканьим островам туман становился гуще. Разрывы в нем уменьшались, и он лежал сплошной пеленой.

Наконец, судя по времени, мы подошли совсем близко к островам, но увидеть их не позволял туман. А плавание около Ушканьих островов в тумане весьма опасно – здесь много рифов.

Лучшая стоянка для судов – губа Пещерка, расположенная с восточной стороны Большого Ушканьего острова. Она сравнительно хорошо защищена от наиболее сильных западных ветров высокой горой, из которой состоит остров. От ветра верховика приходится прятаться за южным берегом острова. В губу Пещерку и стремился наш капитан. Но его тревожили рифы.

Внезапно шапка тумана разорвалась над самой вершиной Большого острова, и она проглянула на короткое время вверху над нами. Мы оказались совсем рядом с островом. Затем вершина опять закрылась, но направление в губу было определено. Мы спокойно вошли в нее и бросили якорь в нескольких десятках метров от берега.

Ушканьи острова необитаемы. Точнее говоря, на них нет постоянного населения. У западной оконечности Большого острова живут наблюдатели метеорологической станции и маяка. В то время на западной стороне острова, у Тонкого мыса, жил маячник Ничков. Это был мрачный человек, приобревший дурную славу отчаянного браконьера. Стрелял он метко, хотя и лишился одного глаза. Ничков бил нерп, которые часто выходят из воды полежать на камнях, образующих оконечность Тонкого мыса. Бить нерп запрещено на Ушканьих островах. Но Ничков, вопреки закону, хищнически добывал нерпу и отправлял бочки с посоленным мясом и жиром в разные места для продажи.

Занимаясь преступным делом, Ничков избегал встреч с людьми. Но четверо из команды нашего катера сами отправились к нему, чтобы купить нерпятины.

Капитан Иванов, выйдя на берег, остался возле губы. Он не спускал глаз с катера, где оставался только один вахтенный матрос.