Загадки истории. Франкская империя Карла Великого

Второй причиной интереса Карла к мусульманскому Ближнему Востоку была, согласно тексту Эйнгарда, любовь правителя франков к разным восточным диковинкам. Третьей причиной, которая должна была способствовать налаживанию контактов между багдадским халифом и франкским монархом, было наличие общих врагов: Византийской империи на Востоке и Кордовского эмирата Омейядов на Западе.

Однако Эйнгард не уделяет этой важной теме межгосударственных отношений никакого внимания, целиком сосредоточившись на желании Карла оказывать покровительство христианам в Святой Земле и просьбе о диковинном животном, невиданном в Западной Европе чуть ли не со времен Пунических войн и знаменитого похода карфагенского полководца Ганнибала (247–183 до н. э.) через Пиренейский полуостров и Альпийские горы в Италию в 218 г. до н. э. Вот как изложено это в «Жизни Карла Великого»: «Аарон, король персов, который владел, за исключением Индии, почти всем Востоком, был столь дружески расположен к Карлу, что его любовь предпочитал приязни всех королей и князей земли и его одного считал достойным уважения и щедрости. Поэтому, когда послы Карла, отправленные с дарами на место погребения и воскресения светлейшего Господа нашего и Спасителя, пришли к Аарону и изложили ему волю своего государя, он не только разрешил то, о чем его просили, но даже уступил под власть Карла самую святыню эту. И, присоединив к возвращавшимся послам своих, вручил им для передачи нашему королю громадные дары из богатств Востока, в числе которых находились различные одежды и благовония, не говоря уже о том, что ранее отослал слона, о котором Карл его просил, хотя сам Аарон имел в то время только одного».

Наиболее подробный рассказ о прибытии слона ко двору Карла сохранили «Анналы королевства франков» (Annales regni Francorum): «В месяце июле того самого года (20 июля) пришел еврей Исаак <…> со слоном и прочими дарами, которые были посланы королем персов. И он все доставил императору в Аахен. Имя слона было Абу-ль-Аббас». Другие многочисленные источники не столь осведомлены о контексте, однако появление диковинного для Европы животного привлекло и их внимание. В «Малых Лоршских анналах» (Annales Laurissenses minores) сказано, что «Амормул, король сарацин, прислал одного слона вместе с прочими драгоценными дарами (cum alia munera praetiosa)». Согласно «Хронике Муассака» (Chronicon Moissiacense) посольство вообще было отправлено «за море в Персию (trans mare in Persida)» «за зверем слоном (propter elephantum bestiam)». Наконец, «Лоршские анналы» (Annales Laureshamenses) кратко сообщают лишь о прибывшем во Франкию слоне, не упоминая при этом ни о послах Карла, ни о послах халифа: «И в этом году во Франкию прибыл слон (Et eo anno pervenit elefans in Francia)».

Источники позволяют поставить это, безусловно, диковинное событие в более широкий и не менее интересный, чем слон при дворе Карла Великого, международный контекст. Согласно их свидетельствам, король франков отправил посольство во главе со своими доверенными людьми франками Лантифридом и Зигимундом, а также переводчиком-толмачом евреем Исааком еще в 797 г.[23] Одной из его задач было привезти Карлу слона. О том, что франкский монарх просил об этом «короля персов», прямо сказано у Эйнгарда. Согласно неподтвержденной источниками, но распространенной в литературе легенде диковинный слоновий бивень якобы некогда поразил короля франков своими размерами: из него одного был вырезан большой богато изукрашенный резьбой охотничий рог, трубный глас которого был необыкновенно мощным. Однако, если поставить отправку посольства в контекст ближайших политических планов франкского монарха (не приходится сомневаться, что уже тогда он всерьез задумывался об императорской коронации), посольство приобретает гораздо более важное, хотя и менее романтичное, чем дипломатическая охота за диковинным зверем, значение. Понять, а точнее догадываться о нем позволяют лишь скупо разбросанные по страницам анналов и хроник упоминания. И в этом свете доставка слона оказывается далеко не главной, лишь сопутствующей, дополнительной целью посольства, чуть ли не операцией прикрытия, дымовой завесой, за которой недоброжелатели не должны были разглядеть истинных намерений Карла.