Загадки творчества Булата Окуджавы: глазами внимательного читателя

Мартынов Окуджавы также не хочет исполнять ту роль, которая ему предначертана «судьбой» и «веком», но он не может избежать своего предназначения. Подытоживая, можно сказать, что поэты становятся жертвами своего времени и рока и что наша эпоха имеет своих (может быть, невольных) исполнителей для ролей Дантеса и Мартынова. Прибегая к аналогии, скажем, что с поэтами случается то же, что с громоотводами – последние устроены так, что притягивают молнию, а когда молния ударит в громоотвод, это можно сравнить с «судьбой» или «роком», и в итоге – с исполнением того, что должно было случиться рано или поздно.

Из текста следует, что Мартынову и Дантесу только выпали определенные роли в конфликте поэтов со своим веком. Поэты, в том числе и Пушкин и Лермонтов, часто чувствовали себя во власти рока и писали об этом в своих стихах. В произведениях Лермонтова слово «рок» по частоте употребления уступает только слову «любовь». Бедственное положение поэтов определяется не одним лишь вмешательством в их жизнь высших сил. В стихотворении перечисляются несчастья, причиной которых становится вполне земное окружение. «Дурацкие руки», «поспешные приговоры», положение, сравнимое с участью собак на псарне – всего этого можно было бы избежать, если бы современники и особенно власть делали что-нибудь, чтобы облегчить судьбу поэтов.

Берегите нас, поэтов, от дурацких рук,
от поспешных приговоров, от слепых подруг.
Берегите нас, покуда можно уберечь,
только так не берегите, чтоб костьми нам лечь,

только так не берегите, как борзых псари,

только так не берегите, как псарей цари…
Будут вам стихи и песни, и еще не раз…
Только вы нас берегите, берегите нас.

Поэты в России не только во времена Пушкина страдали от жестокости власти, которая зачастую просто губила их. И двадцатый век, не упомянутый в последней строфе, но подразумеваемый Окуджавой, был к поэтам особенно немилостив. Достаточно вспомнить судьбы Блока, Гумилёва, Мандельштама, Цветаевой, Маяковского, Есенина и многих других, погибших от пули, от голода или в петле, в том числе родственника Окуджавы Галактиона Табидзе. И не случайно в строфе о Мартынове появляется свинец и двадцатое столетие. Через 3 года Окуджава написал стихотворение «Былое нельзя воротить..»[237] Оно начинается так:

Былое нельзя воротить – и печалиться не о чем,
у каждой эпохи свои подрастают леса…
А все-таки жаль, что нельзя с Александром Сергеичем
поужинать в «Яр» заскочить хоть на четверть часа.

В этой строфе заявлена тема стихотворения: оно посвящено истории России и роли Пушкина в ней. Тон вначале приподнятый. Окуджава сравнивает будущее с подрастающим лесом и говорит, что не стоит печалиться о былом. Похожее по форме рассуждение есть в письме Пушкина Плетневу. Утешая Плетнёва, потерявшего друга, Пушкин писал: «Но жизнь всё ещё богата… новые созреют нам друзья».[238] Затем следует фраза, которая на первый взгляд призвана ввести в стихотворение ностальгическую, лирическую ноту. Позднее мы увидим, что у этих строк есть и иная роль. При чтении стихотворения целиком мы можем заметить, что почти каждая строфа с точки зрения грамматического строя повторяет структуру первой. Первые две строки представляют собой самостоятельное высказывание, которое как будто заключает в себе похвалу эпохе, выделяет её позитивные черты. Но вторая часть строфы начинается с противительного союза, часто с оговорки «а все-таки», затем в виде незначительного примечания, как о небольшом упущении, говорится о крупных недостатках эпохи – и смысл первого утверждения полностью перечеркивается вторым.

Например:

Я кланяюсь низко познания морю безбрежному,
разумный свой век, многоопытный век свой любя…
А всё-таки жаль, что кумиры нам снятся по-прежнему
и мы до сих пор всё холопами числим себя.

В этой строфе описание положительных особенностей времени носит расплывчатый характер, в отличие от следующей за ним антитезы. Можно сказать, что язык этой строфы, как и всего стихотворения, вполне эзоповский. Трудно поверить, что можно «любить свой век» и одновременно «числить себя холопом».

Но, несмотря на это, следует отметить, что в суждении о русской истории автора стихотворения есть надежда на будущее. Вот как оно кончается:

Былое нельзя воротить… Выхожу я на улицу и вдруг замечаю: у самых Арбатских ворот извозчик стоит, Александр Сергеич прогуливается…

Ах, нынче, наверное, что-нибудь произойдет.