Загадки творчества Булата Окуджавы: глазами внимательного читателя

Александру Сергеичу хорошо!
Ему прекрасно!
Гудит мельничное колесо,
боль угасла,

баба щурится из избы,

в небе – жаворонки,
только десять минут езды
до ближней ярмарки.

У него ремесло первый сорт

и перо остро.
Он губаст и учен как черт,
и все ему просто:

жил в Одессе, бывал в Крыму,

ездил в карете,
деньги в долг давали ему
до самой смерти.

Очень вежливы и тихи,

делами замученные,
жандармы его стихи
на память заучивали!

Даже царь приглашал его в дом,

желая при этом
потрепаться о том о сем
с таким поэтом.

Он красивых женщин любил

любовью не чинной,
и даже убит он был
красивым мужчиной.

Он умел бумагу марать

под треск свечки!
Ему было за что умирать
у Черной речки.

Это стихотворение является самым интересным среди приведенных нами текстов Окуджавы со многих точек зрения. В нем Окуджава предлагает необычное истолкование судьбы Пушкина. Оно воскрешает образ Пушкина во всей его полноте, передает его любовь к жизни со всеми ее радостями, от участия в деревенских праздниках до творческого экстаза. Для Пушкина жизнь была постоянным творчеством, даже в мелочах он находил возможности для него, относился к ней, как автор – к литературному произведению, и находил радость в процессе борьбы с тем, что мешало воплощению его авторского замысла. Всем своим поведением он доказал, что строки из «Пира во время чумы»[248]раскрывают и его человеческую позицию:

Есть упоение в бою,
И бездны мрачной на краю,
И в разъяренном океане,
Средь грозных волн и бурной тьмы,
И в аравийском урагане,
И в дуновении Чумы.

Все, все, что гибелью грозит,

Для сердца смертного таит
Неизъяснимы наслажденья —
Бессмертья, может быть, залог!
И счастлив тот, кто средь волненья
Их обретать и ведать мог.

«Счастливчик Пушкин» – гимн победителю, а не реквием побежденному. Здесь опять можно вспомнить о стихотворении Иванова «В широких окнах сельский вид…», в котором герой проводит время за чтением Пушкина и описывает свое состояние при этом так: «Легки оковы бытия…» Можно сказать, что в этой строке Иванов афористично суммировал свои впечатления от творчества Пушкина. Интересно отметить, что в своей книге «Александр Сергеевич Пушкин. Биография поэта», впервые опубликованной в 1981 году, Ю. Лотман описал мировосприятие Пушкина почти теми же словами: «Бытие превращается в творчество, а человек получает от жизни радость художника»[249].

У нас нет оснований считать, что Лотман имел в виду стихотворение Иванова, иначе он упомянул бы о нем, как сделал это с текстом Окуджавы, правда, не в книге, а в письме к критику. «Счастливчик Пушкин» по основной мысли может быть сравним с текстом Иванова – в обоих текстах есть тема простых жизненных радостей, которые видятся как неотделимые от искусства и творчества. Можно еще заметить, что ранние стихи Г. Иванова, в отличие от стихов, написанных уже не в России, в советские времена, были доступны в библиотеках.

Но поэтическая зрелость к Иванову пришла в эмиграции, там же сложилось цельное мировосприятие, и жизнь и творчество Пушкина Иванов увидел под другим углом, что ясно из следующего стихотворения[250]:

Медленно и неуверенно
Месяц встаёт над землёй.
Чёрные ветки качаются,
Пахнет весной и травой.

И отражается в озере,

И холодеет на дне
Небо, слегка декадентское,
В бледно-зелёном огне.

Всё в этом мире по-прежнему.

Месяц встаёт, как вставал,
Пушкин именье закладывал
Или жену ревновал.

И ничего не исправила,

Не помогла ничему,
Смутная, чудная музыка
Слышная только ему.

(1928)