Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли? Скажи будущему – прощай

Марта и Джонатан заметили мои усилия, и он мне одобрительно кивнул. Должно быть, его спутница поняла, что ей удалось избежать весьма неприятной стычки, хотя я был уверен, откровенного хамства она бы себе не позволила. В пользу этого свидетельствовал вопрос к Джонатану, прозвучавший даже несколько смущенно.

– Если говорить о переменах, что за обращение к членам клуба ты затеял?

– Ну, – ответил он, – это просто дела…

– Неужели они плохо ведут дела клуба?

– В общем, неплохо, но я считаю, что этот состав совета директоров нашего клуба далеко не единственная команда, которая может справиться с этой задачей. Мне опротивело год за годом получать бюллетень для голосования с девяткой неизменных фамилий. Почему у нас нет выбора, ведь можно вносить в бюллетень двадцать одну фамилию или хотя бы четырнадцать, а голосовать только за девятерых. Знаешь ли ты, сколько лет эта девятка держится в неизменном составе? Десять лет, и все время эти реликтовые ископаемые брюзжат и стонут по любому поводу, но никогда нога ни одного из них не ступала на поле для гольфа. Перед смертью они могли бы подыскать для себя какое-то другое занятие. Нам нужна свежая кровь…

Официант принес заказанные напитки. Я даже не взглянул на Маргарет, ведь мне и так было ясно, что за мина у нее на лице. Джонатан понимал, что стоит ему прекратить свои излияния, как Миджи может испортить все дело.

– Тем не менее я сам не стремлюсь занять кресло в правлении, – рассмеялся Джонатан, поднимая бокал. – За все хорошее…

– И новый состав правления, – поддержала его Марта.

– И новый состав, – отозвался Джонатан.

Только мы все выпили за это, как загорелый мужчина лет тридцати пяти в полотняном пиджаке и серых фланелевых брюках похлопал его по спине и радостно затараторил, протягивая руку:

– Джимми! Вот в эту ладонь ты должен положить не меньше пятидесяти фишек…

– Привет, Джек, – сказал Джонатан. – Ты знаешь этих людей…

– Конечно. Привет.

– Это Поль Мэрфи. Джек Кейси.

– Привет, – откликнулся Джек, пожимая мне руку. Затем снова повернулся к Джонатану: – Пятьдесят фишек, ведь ты сегодня даже не показался. – Обернувшись к нам, он разъяснил: – Оставляю на ваш суд. Я беру его за пятьдесят фишек. Сегодня он так и не появился. Так должен он мне или нет?

Джонатан снова рассмеялся.

– Я был сегодня очень занят. Небольшое совещание с родителем…

– Мой Бог! Только не говори мне, что ты собираешься заняться делами.

– Разговор был на совсем другую тему…

– Какое облегчение, – сказал Кейси. – Я рассчитываю на тебя, чтобы оплатить сиделку и садовника. И кое-что еще, просто чтобы доказать, что я люблю тебя не только из-за денег. – С этими словами он вытащил бумагу с текстом обращения. – Уже шестьдесят подписей…

– Замечательно, Джек, – сказал Джонатан, рассматривая бумагу. – Я надеюсь, ты объяснил этим джентльменам, что подпись под этой бумагой автоматически ставит их вне закона.

– Я и сам заметил это. С одним из этих артритиков-директоров мне сегодня посчастливилось столкнуться в раздевалке. Он предпринимал единственно доступный ему моцион от карточного стола до… ну сами понимаете куда. Так он даже не заговорил со мной.

– Мы их очень расстроили…

– Да, сэр. Я слышал, Равенсвуд собирается подать в отставку.

– И не рассчитывай на это, – заметил Джонатан. – Когда такое ничтожество облекается властью, он никогда не откажется от нее, если только ее не отобрать.

Он сложил и вернул лист бумаги.

– Действуй в том же духе…

Кейси убрал список в карман.

– Еще увидимся, – бросил он и исчез.

– Я надеюсь, что не слишком скоро, – тихо сказала Марта.

– Полностью с тобой согласна, – поддержала ее Маргарет. – В конце концов, Джонатан, здесь не время и не место проводить совещания.

– Извините, – смутился он. – Поэтому я даже не предложил ему выпить. Хотелось поскорее избавиться…

– Уж ты старался изо всех сил, – заметила Маргарет, в ее голосе явно слышались нотки недовольства и раздражения.

Джонатан внимательно посмотрел на сестру, а потом повернулся к Марте:

– Почему бы вам с Полем немного не потанцевать?

Марта кивнула и, в свою очередь, поинтересовалась у меня:

– Как вы на это смотрите?

– С удовольствием, – откликнулся я.

Мне осталось только помочь ей встать со стула, и мы направились в соседний зал.

– Вы одноклассник Джонатана?

– Нет, я знакомый Маргарет.

– У-у, – почти простонала она.

– Я заметил, вы делали все, что могли…

– Благодарю вас.

Мы вошли в круг танцующих, зазвучала мелодия «Заглуши свои страдания мечтой». Тенор выводил припев, старательно подражая Мортону Дауни. Марту нельзя было назвать хорошей партнершей, как многие женщины-спортсменки она не умела расслабиться во время танца и была излишне напряженной. Но она была миловидной, приятной и со вкусом одетой.

– Вы превосходно танцуете, – похвалила она.

– Почти не танцевал долгое время, но когда-то я так же фанатично увлекался танцами, как Джонатан гольфом.

– А вы знаете, сколько времени Джонатан проводит на поле для гольфа?

– Ну, может быть, и не с таким упорством, но я много работал над собой.

– Заметно. Вы приняты у них в доме?

– Что-то вроде того. Мой отец в молодости был другом его отца.