Загон

Когда солнце начало клониться к закату, мы решили подыскать место для ночлега. Как я уже говорил, в Африке сумерки наступают стремительно, а мы спохватились, когда поняли, что осталось у нас минут пятнадцать до наступления темноты, и хорошо, что удача улыбнулась нам. Прямо на краю дороги стояла полуразвалившуюся церквушка. О предназначении этого строения нам сказал не крест, которого, кстати сказать, не было, а характерные особенности архитектуры, если можно применить столь изысканное слово к данной постройке. Но чем-то неуловимым она и впрямь напоминала ту церковку, что мы покинули сегодня ранним утром, а когда мы вошли вовнутрь, то убедились в своей правоте окончательно. Это и в самом деле была старая заброшенная церковь, а отсутствие креста на ее крыше объяснялось чрезвычайно просто. Не выдержав то ли собственного веса, то ли разыгравшейся некогда непогоды, а скорее всего под тяжестью грехов местных прихожан, это крест сломался у основания и упал, пробив собой изрядную брешь в прогнившей крыше. Чьей-то заботливой рукой он был поднят с земляного пола и прислонен к стене, где мы его и обнаружили. Довольно тяжелый, метра полтора высотой, он стоял как немой упрек человеческому несовершенству и всеобщему грехопадению.

— Ну, что ж! — воскликнул Жан, — По-моему, идеальное место для ночлега! Лучшего и придумать было нельзя!

Я особо не разделял восторгов своего друга, но выбора не было, и в любом случае, эти развалины были лучше, чем ночлег под открытым небом.

С кустарников, подступавших к церквушке с трех сторон, мы наломали веток с огромными, похожими на лопухи, листьями и соорудили себе некое подобие лежанок, набрали хвороста и, Господи, прости, разожгли небольшой костер прямо в помещении, посреди земляного пола. Провели ревизию своих рюкзаков, достав все съедобное, что у нас оставалось. А оставалось не так уж много: банка консервированной фасоли, пачка крекеров и шарик сыра, размером с детский кулачок. Воды была еще целая бутылка. Поужинав этой нехитрой снедью, мы расположились на своих пышных лежанках, Жан закурил, выпуская сизые облачка дыма. Ни звука не доносилось снаружи…

— Вообще-то, не плохо бы установить дежурство, — нарушил молчание Жан. — Не думаю, что сюда кто-то нагрянет, но, как вы русские говорите, береженого бог бережет. Так вот, пусть в этой божьей обители Создатель и сбережет нас еще раз. — И, чуть помолчав, протянул на высокой ноте, — Аминь! — и весело рассмеялся.

Что тут было веселого? Я никогда не был верующим, но учитывая, как говорят, ряд отягощающих обстоятельств, и не подумал бы шутки шутить на эту тему. Что не замедлил и озвучить своему другу.

— Ах, перестань! — коротко усмехнулся он. — Если утратить чувство юмора, считай, битва проиграна. Нам только смеяться и остается. Итак, давай я буду дежурить первым, ну, скажем, часов до трех. А потом разбужу тебя.

— Ну, до трех, так до трех. Тогда мне пора закрывать глаза. Да и приустал я что-то сегодня. Сколько мы отпахали? Километров тридцать, не меньше?

— Да, наверно, что-то около этого. Странно, что Моиз не подъехал. Может, не смог расстаться с бабулей и отложил тягостное расставание до утра.

— Ага, — скептически усмехнулся я, — а может, просто решил вернуться домой. Ну, в самом деле, какой нормальный человек попрется в джунгли?

— Ну, я знаю, по меньшей мере, двоих таких «нормальных». Нет, думаю, причина того, что Моиз не приехал вовремя, довольно проста. И завтра мы ее узнаем. Еще и посмеемся над своими подозрениями. А теперь, давай спать.

Я закрыл глаза, а Жан уселся поближе к костру, добавил в него немного сухих веток, палок и прочей ерунды, которую нам удалось найти поблизости, и о чем-то задумался.

Но сон не шел. Со мной всегда так, когда одолевает усталость. Нормальные люди засыпают, стоит только голову на подушку положить, а я буду ворочаться до бесконечности. Так было и на этот раз. Все те же навязчивые мысли не давали покоя. Я перевернулся на спину и открыл глаза. Сквозь огромную брешь в крыше видны были яркие, мерцающие экваториальные звезды. Зрелище оказалось настолько захватывающим, что, залюбовавшись им, я напрочь забыл про сон.

— Жан, ты только посмотри, какие здесь прекрасные звезды! Лежу и такое впечатление, что попал я нечаянно в Сочи, как когда-то, в бытность, у тети Аллы. Мы с Татьяной тоже любили лежа смотреть на них, часами так могли пролежать. Мечтать. Фантазировать. Любить…

— А я, знаешь ли, никогда особенно на звезды не смотрел, — задумчиво откликнулся француз. — Все как-то времени не было. Все время куда-то спешил, бежал, все боялся чего-то не успеть. А теперь вот думаю, зря… Ни дома у меня, ни семьи, ни детей… Эх, как-то неправильно я жил, Стас!

— Эк, куда тебя занесло! Перестань ты занудствовать, Жан! Болтаешь неизвестно что, еще не старый, как говорят, жизнь впереди. А сколько ты всего видел? Сколько всего знаешь! Да тебе позавидовал бы любой!

— Ну да! Вот ты, например, позавидовал бы мне?