Загон

Заруливая во двор Татьяниного дома, я успел увидеть отъезжавшую от её подъезда машину «скорой помощи» и что-то тревожно заныло у меня где-то глубоко внутри. Кое-как втиснув машину в первый попавшийся узкий просвет, я бросился к подъезду. Лифт стоял на первом этаже, так что ждать его не пришлось, но подъем показался мне бесконечным. Я гнал от себя тревожные мысли, но в глубине души уже осознавал, что какая-то беда с Татьяной случилась. Когда двери лифта разъехались, я буквально подлетел к столь знакомой мне двери и с силой надавил на кнопку звонка. По ту сторону раздалась длинная переливчатая трель и… тишина. Я давил на кнопку, отпускал и нажимал снова и снова. Открывать никто не спешил. Я продолжил это занятие, потом бросил, и начал колотить в дверь кулаками. Видимо для столь раннего часа здесь, на лестничной площадке, шум я производил не малый, поскольку дверь соседней квартиры распахнулась и показалась небритая рожа соседа-алкаша Васьки:

— Ну, чё, блин колотишь? — недовольно прохрипел он. — И так ночку устроили, дай боже, дали бы хоть доспать! Чё бьешься-то, не видишь, нет там никого!

— А где? Где Таня?

— Где, где… в Караганде! — сосед почесал помятую щеку, — увезли Таньку-то. Вроде, только что. На скорой.

— Как увезли? Почему? Куда?

— Да откуда мне знать куда? Тут шум такой поднялся, ты спроси вон у Петровны, она кажись, дверь вашу запирала. — И он мотнул головой в сторону двери противоположной квартиры, где жила Наталья Петровна, довольно контактная женщина, с которой Татьяна изредка общалась, так, между делом.

Я переметнулся туда и позвонил, при этом Васька, только что просивший дать ему возможность досмотреть прерванный сон, уже никуда не торопился, стоял на пороге и ждал. А может, и разгулялся.

Наталья Петровна, по всей вероятности таилась у двери, прислушиваясь к шуму на лестничной площадке, потому как открыла ее практически сразу. Заметно было ее возмущение, но, узнав меня, она всплеснула руками и воскликнула: — Боже мой, Стас, а ты-то откуда так быстро узнал?

— Я? Что я узнал? — обескуражено откликнулся я, — может, кто подскажет? Хоть вы мне скажите, что тут случилось? Неужели, с Таней?

— Во, блин, проснулся! — хохотнул за моей спиной Васька, но Наталья Петровна зыркнула на него столь злобно, что тот моментально ретировался, гулко хлопнув дверью.

— Заходи, Стас, — сказала соседка, пропуская меня в квартиру, и, оглядев площадку, проследовала вслед за мной, осторожно притворив дверь.

— Наталья Петровна, голубушка, не тяните, скажите же, наконец, что произошло?

— Ох, беда, Стасик, беда! Танюша-то покончить с собой пыталась…

От услышанной невероятной новости ноги мои просто подкосились, и я беспомощно опустился на стоявшую в прихожей табуретку.

— Как же так… — только и смог пробормотать я. А перед глазами замелькал калейдоскоп недавнего прошлого.

— Хорошо еще все так обнаружилось быстро. Соседка снизу проснулась по малой нужде, пошла в туалет, а там настоящий потоп! Вода с потолка так и льет! Ну, они быстрее сюда, наверх, давай ломиться в дверь, а та открыта. Они сразу в ванную, краны смотреть, а там Танюшка, вот как есть, одетая прямо там, в ванной и лежит… бездыханная! А вода льет и льет, кран не завернут… не закрыла… отравилась она… врач сказал… Там, говорит, пузырьков от таблеток немеренно валялось на полу.

— А почему в ванной?

— Да может, хотела вены себе перерезать, там и бритва на краешке лежала, а потом, наверное, испугалась, ну и таблеток наелась. Эти соседи, что снизу, давай нам всем в двери звонить, Васька ругался, не открыл, а у меня сон и так плохой, а сегодня что-то совсем не спалось, ну я и вышла, помогать надо было. Скорую вызвали, воду убирали, Таню пытались в чувство привести, по щекам даже били, она, вроде стонала, значит, жива была еще. Вот, Стасик, ключ от ее квартиры, — и Наталья Петровна протянула мне его дрожащей рукой.

Я сидел, сраженный наповал. Татьяна пыталась себя убить! Она же звонила мне, рыдала, умоляла приехать, а я…! Устал, видите ли, скотина! Отдохнуть, видите ли, ему захотелось! Уверял беднягу, что все будет у нее хорошо! Гад и мерзавец!

Я сжимал в руке ключ, но все так же продолжал сидеть, не в силах заставить себя подняться и пройти в квартиру Татьяны.

— С чего бы это она, Стасик? — нарушила молчание соседка. — Вроде такая женщина положительная, все у нее хорошо было, и доченька у вас прекрасная, и работа у нее, я знаю, хорошая. Что же случилось, а?

— Понятия не имею, — развел я руками. Ну, не объяснять же посторонней, по сути, женщине, что произошло. — Нет, не знаю, — покачал я головой, вздохнул, поднялся с великим трудом и, шаркая ногами, медленно побрел к двери.

На пороге я обернулся и спросил: — Наталья Петровна, а куда её увезли?

— Сказали, вроде как, в Склифосовского.

Я молча кивнул и вышел.