Загон

Стоя на лестничной площадке, я не знал, что делать, ключ, наливаясь тяжелым весом, оттягивал руку. Наталья Петровна не спешила захлопнуть дверь, изъявляя желание пребывать в курсе моих дальнейших действий, — кинусь ли я вслед за скорой помощью, войду ли в квартиру, или хладнокровно удалюсь восвояси. Что ж, понять ее можно, такое событие и она прямой участник, да и любопытство человеческое безгранично.

Я колебался, в раздумье рассматривал ключ, а потом все-таки склонился к тому, что надо зайти в Татьянину квартиру. Там, в той обстановке, обо всём и подумаю. Едва только я вставил ключ в замочную скважину, как услышал, что за моей спиной, сердобольная соседка, одобрительно вздыхая, захлопнула дверь.

И вот я снова здесь, в доме, где прожил долгое время, наверное, был счастлив, но уберечь это состояние не сумел. Того уюта, который я ощущал буквально пару дней назад, уже не было и в помине, в квартире витал устойчивый запах сырости и медикаментов. Я зажег свет в коридоре, сел здесь же на банкетку и задумался. Квартира ли так внезапно опустела или это опустела моя душа?

Что же делать? — размышлял я. — Как узнать, если «вроде как, в Склифосовского», это всего лишь предположения Натальи Петровны? Хотя из ее уст эта информация прозвучала весьма убедительно. Я набрал справочную службу на мобильном телефоне, чтобы узнать номер приемного отделения или круглосуточной справки института Склифосовского. Хоть мне и приходилось в последнее время бывать в этом заведении довольно часто, телефонных номеров я, естественно, не знал. В трубке меня долго информировали о возможности выяснить интересующий меня вопрос у автоматического вещателя и через несколько секунд, показавшихся мне вечностью, оператор ответил: — Здравствуйте, оператор 1225, чем могу помочь?

Я быстро сказал, что меня интересует, и в ожидании ответа стал оглядываться в поисках ручки или карандаша, однако, ничего подходящего не попадалось на глаза, я в нетерпении заерзал на банкетке и вдруг, что-то отлетело от ноги. Я нагнулся и увидел Татьянин мобильный. Как он здесь оказался? Схватив его, я начал набирать диктуемые оператором цифры, один номер, — вызов и сброс, второй номер, — та же последовательность. Я поблагодарил оператора и отключил мобильник. Теперь следовало перенести раздобытые номера в свой телефон и дозвониться в Склиф. Я набрал на Татьянином телефоне последние вызовы и на дисплее высветился список. Последние два номера были набраны мною, а два предыдущих означились под символом «Darling». Я не сразу понял, кто это, но под высветившимися номерами стояла дата и время вызова. Под «Darling» фигурировало сегодняшнее число и время двух вызовов — первый в 01:42, второй — в 4:14. Интересно, 1:45 показывали мои часы, когда Таня разбудила меня и рыдала в трубку, я посмотрел информацию о номере «Darling», — это был мой мобильный. На душе стало совсем хреново. Так, вот и второй вызов, время 4:14, непонятно, она же не перезванивала мне. Я посмотрел информацию о вызове, — да это же входящий вызов, это же я звонил, когда всполошился. Вот, так вот, безмозглый чурбан, рви на себе рубашку и распрощайся даже с зыбкими надеждами, которые разом рухнули в пропасть, сменившись на грызущее чувство вины.

Я набрал номер Склифа и одновременно посмотрел на часы, времени было двадцать минут седьмого. Телефонную трубку долго не брали, я уж было отчаялся, но тут мне ответил уставший женский голос: — Склифосовского, слушаю.

— Простите, пожалуйста, — растерялся я, — мою жену сейчас увезли по скорой, скорее всего к вам, у нее отравление лекарствами.

— Мужчина, вы с ума сошли, знаете, сколько карет скорой помощи поступает к нам? Я что, должна караулить вашу жену?

— Простите, пожалуйста, и поймите, у меня нет информации, жива она или нет, о том, что ее, скорее всего, повезли к вам, мне сказали соседи.

То ли неслышный вопль отчаяния в моем голосе отразился стонущим эхом в телефонной трубке, то ли просто человек оказался отзывчивым, но в ответ я услышал: — Вы не нервничайте, гражданин, если это отравление препаратами, то, скорее всего, она поступит в отделение лечения острых эндотоксикозов. Звоните днем, сейчас никто никакой информации не даст, пока ее примут, пока процедуры проведут, может реанимация понадобится, не дай Бог, конечно. Днем звоните.

— Спасибо, — чуть слышно прошептал я и отключился.

Я сидел в коридоре опустевшей квартиры, давила гнетущая тишина, а в душе тонко позвякивал ледяной колокольчик. Невозможно было собраться с мыслями, похоже, за последнее время голова вообще устала переваривать их.

Так прошло полчаса. Из состояния ступора меня вывел заведенный на семь утра будильник мобильного телефона, который должен был просигналить мне, что пора собираться и ехать в Тулу.