Заговор Гильгамеша

«Я попала в автомобильную аварию, я не была пристегнута ремнем безопасности», — начала она. Потом вздохнула. «Черт возьми! Почему я не говорю тебе правду? Она остановилась и посмотрела на свою правую руку, и он понял, что ее суставы в синяках и трещинах. «Я был в драке; в Лейпциге; Меня избили».

«О, черт возьми, Джерри, я и не подозревал, что ты совершил опасный поступок».

«Что? Потому что я женщина? — резко спросила она.

«Нет, конечно, потому что ты всегда выглядишь таким… спокойным человеком», — сказал он.

«О, черт возьми! Вы действительно не знаете, кто я, не так ли? Бедный маленький Филип. Безопасно среди взлома и перевода вашего кода и незнания того, что ваша девушка гребаный убийца. Вы хотите знать, что случилось с парнем, который разбил мне лицо? Я сломал ему гребаную шею. Я избил его до потери сознания, а затем стал на колени на его спину, схватил его за голову и повернул ее. Когда ломается шея, он издает действительно странный звук. Вот с кем вы трахались последние несколько месяцев; тот, кто убивает людей и получает за это деньги. Так что я бы не стал винить вас, если бы вы просто ушли и вернулись к своей красивой тихой жизни в Челтнеме». Она остановилась, отвернулась от него и стала водить языком по оставшимся культям передних зубов.

«Пожалуйста, не говори со мной так снова», — сказал он. «Я собираюсь взять перерыв на неделю, а на следующей неделе после этого, если тебе не станет лучше, и, более того, если ты не будешь вести себя хорошо, я никогда больше не оставлю тебя в покое. На самом деле, я не думаю, что когда-нибудь брошу тебя, Джерри, если ты меня не вышвырнешь. Что мне нужно сделать для тебя? Он улыбнулся. «Я вообще-то неплохо готовлю суп, знаете ли».

«Хорошо, первое, что ты можешь сделать, это подвезти меня к ортодонту, у меня назначена встреча через сорок минут, но я не очень люблю суп. Думаю, мне нужно мороженое, шоколад и фисташки».

«Что вместе?»

«Нет! Конечно, два разных вкуса».

* * *

Позже она лежала на спине в постели, что было единственной позой, которая не давала ей повредить ребра, и более подробно рассказывала ему о реалиях своей жизни. — Значит, ты не собираешься бросить меня, не так ли? она закончила.

«Конечно, нет. Есть ли место, где я могу поцеловать тебя, где не будет больно?

— Вы имеете в виду, на моем лице?

«Не обязательно», — ухмыльнулся он ей.

Ей удалось слегка улыбнуться. — Лучше сделай это мне лбом. Не думаю, что на какое-то время буду готов к чему-либо напряженному».

* * *

Затем, когда он жил в ее квартире, он подал заявление о приеме на работу в штаб-квартиру MI6 в Лондоне, и с его лингвистическими навыками он был с готовностью принят. Он не предлагал им жить вместе на постоянной основе; вместо этого он арендовал собственное жилье, пока не продал его в Челтенхеме и не купил небольшой домик с террасой в Твикенхеме. Он мог себе это позволить, потому что его родители умерли, когда ему было всего двадцать четыре года, и оставили ему изрядную сумму капитала. Она была немного расстроена тем, что он даже не предложил им жить вместе, но затем было его недавнее обещание никогда не покидать ее, и она поняла, что довольна их разлукой и совместным проживанием в домах друг друга. Только когда она вернулась домой беременной после дела Малхолланда, она поняла, что на самом деле действительно любит Филиппа. Она с некоторым трепетом ждала с нетерпением, когда скажет ему, что он станет отцом, потому что совершенно не представляла, о чем он думает. Мысль о том, что она станет родителем, никогда всерьез не приходила ей в голову, и поэтому она никогда не обсуждала с ним такую ​​возможность. Ей было интересно, был ли он таким же бескорыстным или она просто была чрезвычайно эгоистичной. Но прежде, чем они смогли решить любую из этих проблем вместе, она получила это сообщение от Ричарда Корнуолла. Было 11:37.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

«Джерри! Проснись!»

Она резко села. Солнце только начало поднимать красный край на восточном горизонте. Она застонала и потерла глаза.

«Почему ты разбудил меня?» Она широко зевнула.

«Уже почти рассвет, пора нам попить воды».

Она видела, как он с гримасой говорил с ней. «С тобой все в порядке?» спросила она. Она протянула руки вверх, посмотрела на море на восток, где небо светилось, и снова зевнула.

«Да, я думаю, я в порядке». Он нахмурился. «Это просто моя голова». Он попытался сесть, и от внезапного усилия по его голове пронзила пульсация боли. Он положил руку на то место, где его волосы все еще были спутаны с засохшей кровью, и застонал.

«Али, что случилось?»

«Это моя голова; это действительно больно.»

Джерри уставился на него и увидел, что правая часть его рта опустилась, а правый глаз закрылся. «Вот дерьмо, ты гладишь. О черт Али. Ложиться.» Она прижала его к боку. «Поговори со мной!»

Его дыхание стало ужасно хриплым. Что она могла сделать? Она, пошатываясь, добралась до угла и набрала оставшуюся воду.

«Выпей это; давай.» Она поднесла бутылку к его рту и призвала его выпить. Выпив половину, он отодвинул бутылку.