Заговор Катилины

Положат муж или отец и будут

Открыто этой честью похваляться.

Решайтесь же, друзья, и для земли

Законом станут все желанья ваши.

Но я прочел ответ на ваших лицах.

Эй, слуги, принесите нам вино

И кровь.

     (Входят слуги с чашей и кубками.)

     Лонгин :

Что? Кровь?

     Катилина :

Раба велел убить я

И кровь его смешать с вином. Пусть каждый

Наполнит кубок этой влагой, ибо

Она прочней всего обет скрепляет,

А я за всех произнесу его.

Чу, гром гремит! Раскат его так тяжек,

Что весть о нашем дерзостном решенье

Он огласит во всех концах земли.

Рука моя, не расплескай напиток,

Чтоб с каждой мной проглоченною каплей

Меня еще острей терзала жажда,

Чтоб лишь тогда ее я утолил,

Когда я Рим сильнее обескровлю,

Чем все мечи его былых врагов.

А если дрогнешь ты и перестану

Вражду питать я к мачехе-отчизне,

Пусть выпьют кровь мою, открыв мне жилы,

Как этому рабу!

     (Пьет.)

     Лонгин :

И мне!

     Лентул :

И мне!

     Автроний :

И мне!

     Варгунтей :

И мне!

     (Пьют.)

Цетег :

Долейте-ка мой кубок,

И эту влагу, вторя Катилине,

Я выпью с той же радостью, с какой

Я выпил бы до капли кровь Катона

И Цицерона-выскочки.

     Курий :

Я выпью

С тобой!

     Лека :

И я!

     Бестия :

И я!

     Фульвий :

И я!

     Габиний :

Мы все!

     (Пьют.)

     Катилина :

Теперь, когда наш план скрепила клятва... 

     (Мальчику слуге.)

Ты что так смотришь?

     Мальчик слуга :

Ничего.

     Бестия :

Брось, Луций!

     Катилина :

Не корчи больше похоронных рож,

Иль душу из тебя, щенок, я выбью!

     Бестия :

Оставь!

     Катилина :

Итак, неужто и теперь,

Когда я сам веду вас в бой за вольность,

Вы все еще колеблетесь?

     Бестия :

Нет, нет,

Мы все с тобой.

     Катилина :

Тогда воспряньте духом

И подтвердите мне решимость вашу

И блеском глаз, и шуткою веселой.

Друзья, клянусь вам, все пойдет на лад,

Добейтесь лишь в собрании народном,

Все связи и знакомства в ход пустив,

Чтоб я был избран консулом, а там уж

О вас и о себе я позабочусь.

До этой же минуты будьте немы,

Как реки в дни морозов беспощадных,

Когда в берлоги прячется зверье,

И в хижинах скрываются селяне,

И в воздухе нет птиц, и спит страна;

Зато, едва лишь оттепель настанет,

На Рим мы хлынем, как весенний ливень,

И половину города затопим,

В другой же учиним такой разгром,

Что шум его разбудит мертвецов,

Чей прах хранится в погребальных урнах.

Итак, удар готовьте в тишине,

Чтоб стал он сокрушительней вдвойне.

     Цетег :

О, мудрый Луций!

     Лентул :

Сергий богоравный!

     (Заговорщики уходят. Появляется хор.)

     Хор:

Ужели каждый, кто велик,

Судьбой обласкан лишь на миг?

Ужель удел любой державы

Бесславно пасть под грузом славы?

Ужели будет вечный Рим

Сражен могуществом своим?

Ужель так мало есть достойных

Противников меж беспокойных

Враждебных варварских племен,

Что сам с собой воюет он?

Да, ибо жребий неизменный

Славнейших государств вселенной

Терять плоды побед былых:

Избыток силы губит их.

Вознесся Рим себе на горе:

Он властелин земли и моря,

Но небывалой мощью рок

Его во вред ему облек,

Затем что роскошь, наслажденья

И золото ведут к паденью.

Дворцы до звезд возводят там,

Бросая вызов небесам.

Земля там чуть не до Коцита

На радость демонам изрыта.

Матроны ходят там в шелках,

А жемчуга на их серьгах

Иного города дороже.

Там с парусом размером схожи

Наряды жен[40], а у мужей

Одежды и того пышней.

Там юноши подобны шлюхам,

Распутны телом, слабы духом,

И быть не может ни один

Из них причтен к числу мужчин.

Там возлежат пируя гости

На ложах из слоновой кости,

Вино из чаш хрустальных пьют,

Едят из драгоценных блюд.

Туда привозят с края света

Диковеннейшие предметы,

Чтоб новизною их пленять

Пресыщенную жизнью знать.

Вся эта суета лишила

Рим прежней доблести и силы.

Забыв о простоте былой,

Захлестнут ныне он волной

Честолюбивых вожделений,

Разврата, алчности и лени.

Купить там можно все: народ,

Законы, должности, почет.

Сенат, и консулы, и даже

Трибуны - все идет в продажу.

Но скоро с неба грянет гром,

И Рим прогнивший палачом

И жертвой собственною станет,

И, рухнув, больше не воспрянет.

За Азией победа вновь!

Хоть римляне ее сынов

Своею доблестью затмили,

Ее пороки Рим сломили.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

     (Комната в доме Фульвии. Входят Фульвия, Галла и слуга.)

     Фульвия :

Здесь дышится свободней. Пусть мой столик

И зеркало поставят тут. - Эй, Галла!

     Галла :

Да, госпожа?

     Фульвия :

Из спальни голубой

Мне принеси жемчужные подвески,

Которые прислал недавно...

     Галла :

Клодий?

     Фульвия :

Нет, Цезарь. И не говори мне больше

Про Клодия и Курия.

     (Галла уходит. Слуге:)

А если

Придет Квинт Курий, пусть привратник скажет

Что я больна.

     (Слуга уходит. Галла возвращается с подвесками.)

     Галла :

Вот эти, госпожа?

     Фульвия :

Да. Помоги-ка мне продеть их в уши.

     Галла :

Чудесный жемчуг, госпожа!

     Фульвия :

Еще бы!

Другого я не приняла б. Кончай

И заплети мне косы.

     Галла :

Как вчера?

     Фульвия :

Конечно нет. Я ни за что не стану

Два дня подряд носить одну прическу.

      Галла :

Как косы уложить - узлом, кольцом?

     Фульвия :

Как хочешь, лишь не задавай вопросов.

Не выспись вдоволь я сегодня ночью,

Меня свела б с ума ты пустословьем.

     Галла :

Увы!..

     Фульвия :

Да замолчи же ты, болтушка!

     Галла :

Ведь это врач мне приказал болтать

Для моциона госпожи.

     Фульвия :

Выходит,

Он злить меня велел для моциона?

     Галла :

Побудоражить кровь не значит злить.

Похлебка подогретая - одно,

Кипящая - другое.

     Фульвия :

О Юпитер!

Чесать язык ей запрети!

     Галла :

Чешу