Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина

Однако начальник Разведуправления Красной армии комкор С.П. Урицкий решил подыграть Ворошилову и Егорову и представить дело так, что якобы все было наоборот. «Вот взять оперативный план, – он имел в виду оперативный план германской армии. – Мы прорабатывали немецкий оперативный план и пришли к такому мнению, что у них имеется увеличение на несколько дивизий. Тухачевский несколько дней подряд нас ошеломлял: «Не может быть такого количества дивизий». Благодаря проверке по нашей линии и по линии НКВД, уже нельзя было это отрицать, было установлено, что, бесспорно, имеется такое количество дивизий»¹¹⁷⁰. Получалось, что будто бы не Генштаб, не Ворошилов, а Тухачевский отстаивал меньшее количество дивизий у германской стороны. Конечно, на фоне выступления Кучинского это была откровенная и вульгарная фальсификация ситуации на игре. Но Урицкий не мог в возникшем споре осмелиться сказать правду. Он не стал объяснять далее, что, используя эту новую развединформацию, Тухачевский и начал настаивать на необходимости увеличения количества дивизий у немцев. Тогда получилось бы так, что убеждение Тухачевского в большем количество дивизий у германской армии не являлось следствием его умозрительных предположений, чем считал это Генштаб и поддерживавший его Нарком. Он опирался на сведения Разведуправления.

Перед началом игры Тухачевский также «выразил пожелание, чтобы еще до начала оперативного времени по игре он мог эти силы (германские) развернуть соответственно принятому им оперативному плану, дабы опередить «красную сторону» в сосредоточении и первым открыть военные действия. Он добивался, следовательно, такой обстановки, которая обеспечила бы противной стороне внезапность выступления. Однако, по свидетельству Иссерсона, «маршал Егоров, который, как начальник Штаба, должен был руководить игрой, придерживался другой стратегической концепции, рассчитывая на возможность предварительного сосредоточения наших сил к границе. Он не согласился поэтому с соображениями Тухачевского…. Он выразил свое явное неудовольствие по поводу этих соображений и категорически отверг какое-либо преимущество немцев как в численности сил в начале войны, так и в сроках сосредоточения у нашей границы. Выходило даже, что они появятся у нашей границы позже, чем развернутся наши главные силы. Соображения Тухачевского встретили, таким образом, сильную оппозицию и были отвергнуты»¹¹⁷¹, и во время стратегической игры в апреле 1936 г., и во время ее возобновления в январе 1937 г. Так объяснял ситуацию один из авторов «проекта» по данной стратегической игре.

Спор между Тухачевским и начальником Генштаба Егоровым был обусловлен разностью их мнений на предмет поведения германской стороны в случае начала военных действий. Егоров считал, что в случае начала войны, немецкая армия нарушит нейтралитет прибалтийских государств и вторгнется на их территорию, чтобы пройти к границам СССР. Однако пока немцы будут проходить через Прибалтику, советские войска успеют подготовиться и развернуться на своих рубежах согласно оперативному плану. «Тогда он (т. е. Тухачевский. – С.М.), – свидетельствовал Урицкий, – стал уверять: „Они через лимитрофы не пройдут, потому что лимитрофы их не пустят“»¹¹⁷².

Урицкий вульгарно искажает аргументацию Тухачевского в вопросе, почему германские войска «через лимитрофы не пройдут». Не потому, что они «их не пустят». «Напрасно стали бы мы ждать, как это делает у нас Г енеральный штаб, что немцы первые нарушат нейтралитет Литвы, – мотивировал свою позицию Тухачевский. – Это им невыгодно (а не потому, что их не пустят)»¹¹⁷³. И далее Тухачевский объясняет: «В этом случае немцы имели бы в Литве слишком плохо обеспеченный путями сообщения тыл»¹¹⁷⁴. Отсюда он делал вывод. «…Таким образом, – просматривал он дальнейшее развитие ситуации, – раз немцы не будут нарушать нейтралитет Литвы, то нашим армиям придется своим правым флангом, двигаться через Гродно и далее на запад, подвергаться опасности удара с севера, из Восточной Пруссии. Но это еще не все. В том случае, если главные силы Белорусского фронта форсируют Неман у Гродно и южнее, немцы могут нарушить нейтралитет Литвы, имеющей каких-нибудь три дивизии, и накоротке выйти в тыл Белорусского фронта в направлении Ковно-Вильно. Если глубокое вторжение в Белоруссию через Литву для немцев было бы опасно с точки зрения организации тыла, то операция с коротким замахом является вполне закономерной»¹¹⁷⁵.