Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина

Таким образом: 1) начало существования «военно-троцкистской» организации Фельдман и следствие датировали началом 1932 г.; 2) цель организации – приведение к власти Троцкого; 3) время – начало войны, в условиях которой, спровоцировав «заминку на фронте» (из-за недостатка вооружения, в основном артиллерийского), совершить вооруженный переворот. Следует заметить, кстати, что в показаниях Фельдмана речь идет не о «плане поражения» Красной армии, но лишь о временной «заминке». Очевидно, тезис о «плане поражения» был сформулирован несколько позже.

Первые агентурные сообщения о так называемой «военной партии» начали поступать в ОГПУ в декабре 1932 г. Не задерживая внимания читателя на обстоятельствах получения этой информации (отсылаю за подробностями к тексту материалов «М.Н. Тухачевский и „военно-фашистский заговор“»¹²⁷⁹), укажу главное.

Сведения о «военной партии» были якобы получены от советского военного атташе в Берлине Яковенко, который, по собственному признанию, сам являлся членом этой «военной партии», которая (будучи в строгом смысле не «партией», а скорее, течением), по его словам, «стоит на антикапиталистической платформе, но в то же время национальна и хочет отстранить евреев от руководства государством»¹²⁸⁰. Ввиду больших внутренних трудностей в СССР она готовится «взять на себя в нужный момент роль спасителя отечества в форме сильной и авторитетной военной диктатуры»¹²⁸¹.

По сообщению агента, информировавшего о наличии такой «военной партии» в РККА, «идеологическим головой этого течения (так он назвал «военную партию»)» является «генерал Турдеев»: бывший царский офицер, около 46 лет, в этом году (1932) приезжал в Германию на маневры, Турдеев в штабе Ворошилова является одним из наиболее ответственных организаторов Красной армии, в большой дружбе с Нидермайером, с которым он на «ты» и производит впечатление «определенного националиста»¹²⁸². В последующих сообщениях фамилия этого «генерала Турдеева» давалась и в других вариантах – Тургалов, Тургулов, Тургуев.

Из контекста анализа этого материала соответствующими работниками ИНО ОГПУ выясняется, что у них возникли серьезные трудности с идентификацией «генерала Турдеева», учитывая, что это был явный псевдоним, пока кем-то (не выяснено) на машинописном тексте перевода этого сообщения «над фамилией Тургуев синим карандашом от руки написана фамилия Тухачевский. Кто учинил эту надпись и когда она была сделана – установить из дела нельзя»¹²⁸³. Отчасти проясняют вопрос о том, кто мог бы идентифицировать «генерала Тургуева» как Тухачевского, показания тогдашнего 1-го заместителя наркома внутренних дел Г.Е. Прокофьева, арестованного 11 апреля 1937 г.

«Примерно в 1933 году, – рассказывал он на допросе 25 апреля 1937 г., – в НКВД стало известно из агентурных источников НКВД в немецкой разведке, что какой-то красный генерал (по фамилии, начинающейся на букву «Т», – дальше фамилия прервана) установил связи с германским рейхсвером. Ягоде это сообщение было доложено, и он сразу заявил: «Это Тухачевский». Ягода взял к себе сводку и никакого движения этому материалу не дал. Из целого ряда разговоров Ягоды и высказываний могу утверждать, что Ягода рассчитывал в военных перспективах заговора на Тухачевского и что Тухачевский был прямой кандидатурой в руководители военных дел заговора. Ягода специально поручил Гаю сблизиться с Тухачевским и наблюдать за ним»¹²⁸⁴. Получается, что надпись «Тухачевский» на машинописи над фамилией Тургуев, вероятно, сделал Ягода.

Некоторые пояснения к сказанному содержатся в показаниях арестованного бывшего в 1933 г. начальника 3-го отделения ИНО ОГПУ Штейнбрюкка, который непосредственно руководил агентурным делом о «военной партии».

«Эти материалы, – сообщал Штейнбрюкк, – были доложены Артузову, а последним – Ягоде, причем Ягода, ознакомившись с ними, начал ругаться и заявил, что агент, давший их, является двойником и передал их нам по заданию германской разведки с целью дезинформации. Артузов также согласился с мнением Ягоды и приказал мне и Берману больше этим вопросом не заниматься»¹²⁸⁵.

Хотя тогдашний начальник ИНО ОГПУ А.Х. Артузов, арестованный и находившийся под следствием, на допросе 25 мая 1939 г. объяснял появление сообщения о «военной партии» Тургуева-Тухачевского тем, что «имя Тухачевского легендировалось по многим делам КРО ОГПУ как заговорщика бонапартистского типа и нет никакой уверенности в том, что наша же дезинформация, нами направленная в польскую или французскую разведку, не стала достоянием немецкой разведки, а теперь из немецких источников попадает обратно к нам»¹²⁸⁶. Однако он сам, еще будучи сотрудником НКВД, 25 января 1937 г. (это после того, как К. Радек на процессе «параллельного центра» 24–25 января 1937 г. упомянул Тухачевского в очевидно компрометирующем его политическом контексте) направил письмо Н.И. Ежову, сообщая о фактически немотивированном прекращении Ягодой «дела о военной партии Тургуева-Тухачевского». Он предлагал, по существу, возобновить его расследование¹²⁸⁷.