Заговор Локкарта любовь, предательство, убийство и контрреволюция в России времен Ленина

На собрании, где выступал Проктор, не говорилось, что союзники подойдут к Вологде и должны будут сперва атаковать Петроград и Москву, свергнуть там революционный режим и только потом идти на немцев, но эта идея витала в воздухе. Атмосфера была пронизана презрением к большевизму, и все понимали, что падение их власти вполне возможно. Оставалось только ухватиться за контрреволюционную соломинку. Однако когда это произойдет, неминуемо возникнет ряд вопросов касательно Брюса Локкарта: зачем позволять ему гнаться за иллюзией взаимопонимания между союзниками и большевиками? почему бы не изменить его инструкции? а еще лучше — почему бы не вернуть его в Британию? [33]

*

Пока над Лондоном сгущались тучи, эмиссар Ллойд Джорджа разрабатывал в Петрограде совсем другую линию атаки. Локкарт решил использовать обиженное, порой переходящее в ненависть отношение России к Германии. Согласно доктрине большевиков, все группы «капиталистических пиратов», как называл их Ленин, одинаково плохи, но Германия, похоже, опровергла эту доктрину: она была хуже всех.

22 декабря 1917 года, когда Локкарт встречался с премьер-министром и Кабинетом министров в Лондоне для получения инструкций, русские и немцы начали мирные переговоры в пустовавшем военном форпосте Брест-Литовск на мрачной белорусской равнине. Несмотря на блестящую риторику Льва Троцкого, который отстаивал интересы своей страны, Германия упорно требовала от России отдать Прибалтику и уступить дополнительные территории на юге Турции. Немецкая сторона также требовала от России вывести войска из Финляндии, разоружить военные корабли в Черном, Балтийском и северных морях, принять марионеточное правительство Германии в Украине и дать множество невыгодных коммерческих обязательств, а также выплатить репарации в размере шести миллиардов немецких золотых марок.

Эти требования привели большевиков в замешательство. На решающем заседании Центрального комитета партии Троцкий, который специально вернулся в Петроград, сказал, что Россия должна прекратить участие в войне, но не принимать требования Германии: «Ни мира, ни войны, а армию распустить». Напротив, левая коммунистическая фракция во главе с Николаем Бухариным, членом Центрального комитета партии и редактором газеты «Правда», выступала за продолжение войны против немецких захватчиков (олицетворявших капитализм и империализм), даже если придется переместить правительство в безопасное место за Уральские горы. Ленин, в противовес Троцкому, сказал, что требования Германии надо принять, пока они не выдвинули новых, — а в противовес Бухарину заявил, что у России нет сил вести войну. После тяжелых дебатов, когда партия, как никогда, была близка к формальному расколу, вождь одержал победу с минимальным перевесом: четверо проголосовали за Ленина, трое — за Бухарина и четверо, включая Троцкого, воздержались [34].

Лев Троцкий

«Теперь у союзных правительств появился шанс», — увещевал Локкарта заместитель наркома иностранных дел Георгий Чичерин 12 февраля, пока Троцкий продолжал вести безуспешную борьбу в Брест-Литовске, прежде чем Россия окончательно приняла ужасные условия договора [35]. Чичерин имел в виду, что России нужна Британия, а не Германия и не соглашение с ней. Британский агент немедленно донес слова Чичерина Бальфуру, скромно прибавив: «Полковник Робинс, который всегда отличался удивительной точностью обобщений, также убежден, что сейчас у союзников есть реальный шанс» [36]. Бальфур ответил уклончиво: «Мы, конечно, очень хотим прийти к любым соглашениям, которые помешают Германии получить поставки оружия» [37]. Это не исключало оккупации трех портов, но Локкарт еще не обладал достаточными знаниями, чтобы делать столь далекоидущие выводы.

Локкарту пришлось ждать почти две недели, пока Троцкий вернется из Брест-Литовска. Их встреча произошла в пятницу 15 февраля, на следующий день после перехода большевиков на григорианский календарь, в Смольном институте, бывшей школе для благородных девиц. Теперь Смольный стал штабом большевиков, и там кишмя кишели рабочие, солдаты, матросы и комиссары. Они сновали по комнатам с бумагами, папками, досье; они курили, плевались и перекрикивали друг друга; они творили историю — невзирая на немцев, невзирая на союзников, невзирая на своих внутренних врагов. Они сознательно, с энтузиазмом строили первое в мире коммунистическое государство.