Заговор Локкарта любовь, предательство, убийство и контрреволюция в России времен Ленина

Множество хитросплетений и зеркальных отражений: Дзержинский и Петерс виртуозно обманывали не только своих врагов-британцев, но и собственных агентов. У них было два латышских агента, которые работали вместе, но ни один не знал, что именно другой докладывает о нем своему начальству. Начальников ЧК волновала лояльность латышей: сотрудничество агентов было устроено так, что если один из них дрогнет, другой незамедлительно узнает об этом и сообщит. (Политика перестраховки была мудрой: латышские стрелки действительно созрели для подчинения, как и предполагал Локкарт. В этот момент Курт Рицлер, бывший главный помощник убитого немецкого посла фон Мирбаха, также вел переговоры с латышскими офицерами об их участии в антибольшевистском перевороте и предлагал им такую же взятку, как и Локкарт. Но Рицлер отказался от этой схемы, когда ход войны обернулся против его страны.) [19]

Так или иначе, Спрогис/Шмидхен послушно расставил то, что сам считал ловушкой. «Большевики разоряют Россию, продали ее и особенно Латвию немцам, — сказал он Берзину между 8 и 10 августа. — Только внешняя сила в виде союзников может освободить страну от немецкого ига… Каждый честный гражданин должен помогать союзникам… и чехословакам». Хотя Берзина предупреждали, что от его напарника можно этого ожидать, он все равно доложил на него в ЧК, доказав так Дзержинскому и Петерсу, что те могут ему доверять [20].

Спрогис доложил Петерсу и Дзержинскому, что держит Берзина под контролем. Берзин сообщил Петерсу и Дзержинскому, что держит под контролем молодого Шмидхена (Спрогиса). 14 августа два латыша: агент ЧК, который имел при себе рекомендательное письмо Брюсу Локкарту от капитана Кроми и делал вид, что он латышский националист, и офицер латышской армии, который представлялся антибольшевиком, но работал на ЧК, каждый из которых не понимал другого и считал его предателем, — постучали в дверь британского спецагента в России.

Глава 12 Интриги и любовь в революционной России

24 июля, за три недели до того, как латыши постучали в дверь Локкарта, союзные дипломаты, нашедшие убежище в Вологде, внезапно отправились в порт Архангельска, откуда намеревались покинуть страну. Большевики почуяли опасность — и были правы. 2 августа генерал Пул с отрядом численностью около 400 человек прибыл из Мурманска в Архангельск. Его разбудил телефонный звонок от одного из дипломатов, который недавно приехал в страну и предсказывал скорое и долгожданное восстание белых против местного Совета. Однако никакого восстания не произошло. Вооруженные военные корабли союзников вошли в порт. При поддержке гидросамолетов они быстро разрушили его скромную оборону до основания. Через двадцать четыре часа после прибытия Пула заговорщики с запозданием опубликовали приглашение к оккупации. Дуглас Янг, британский консул в Архангельске, который выступал против непрошеной интервенции и передавал в Уайтхолл редкие телеграммы Брюса Локкарта (читая их с нарастающей тревогой), испытывал к происшедшему стыд и отвращение: «На игровых полях того непритязательного заведения, где я получил свое раннее образование, совсем другими методами одерживали победы и принимали поражения, и я полагал, что английские джентльмены так не поступают» [1].

В Москве известие об интервенции под Архангельском подтвердило опасения большевиков. Никто не знал, что силы оккупантов столь малы; все думали, что их появление ознаменовало приход контрреволюции, спонсируемой союзниками. Предполагалось, что союзные войска пойдут на Вологду, а затем, возможно, на Москву или Петроград (это, собственно, и был их план). По столицам поползли слухи, что Троцкий пропал без вести, что Ленин готовится бежать в Швецию на лодке, пришвартованной в Петроградском порту, что другие лидеры большевиков также приступают к осуществлению давно продуманных планов побега [2].

Но большевики собирались бороться. Они отправили в тюрьму тысячи бывших царских офицеров, которые могли содействовать союзникам. Немногих союзных чиновников, которых смогли найти (кроме тех, кто, как Локкарт, имел дипломатический иммунитет), арестовали. Однажды вечером за капитаном Кроми пришли сотрудники ЧК, но он смог сбежать через окно верхнего этажа, укрыться на крыше и стал тайно ночевать в Петрограде на чердаке у британского капеллана Баусфилда Свон Ломбарда [3]. Днем капитан все еще продолжал строить план заговора, хотя он выглядел «худым и встревоженным» [4].

Тем временем Ленин объявил войну союзным державам. Правительство большевиков больше не признавало паспорта граждан стран-союзников, которые находились в России, фактически сделав их всех заложниками, поскольку они не могли покинуть страну. Даже когда большевики отменили военное положение, запрет на выезд сохранился. Брюс Локкарт предполагал, что его миссия в России подходит к концу. Он ждал, что его со дня на день задержат и депортируют, и строил планы с учетом этих обстоятельств.