Заговоры: Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул

Въ русскомъ зачин говорится иногда о поклоненіи или хожденіи на востокъ, въ «подвосточную» сторону. Можетъ быть, что отголоскомъ русскаго зачина является конецъ одной редакціи зибенбургской формулы, приведенной Эберманомъ: „d^a giengen wir under dem himel und giengen auf erden im N. G.³) Къ заговору это окончаніе приклеено чисто механически. Мотивъ чудеснаго одванія иметъ на Запад также отдаленные и искаженные отголоски: „Der Himmel ist mein Gut, Die Erden sind (?) meine Schuh’“⁴). Другіе варіанты будутъ приведены при разбор этого мотива въ IV глав. На Запад они крайне рдки и при томъ явно представляютъ изъ себя какіе-то обрывки въ сильно искаженномъ вид. Въ Россіи же эти мотивы пользуются громадной популярностью и, какъ дальше увидимъ, на русской почв можно объяснить ихъ возникновеніе.

Описанная формула зачина очень рдко встрчается въ западной и южной Россіи. Тамъ есть свой очень распространенный краткій зачинъ. Множество блорусскихъ заговоровъ начинается словами „Первымъ разомъ, добрымъ часомъ“. Блорусскій зачинъ произошелъ не безъ вліянія

79

со стороны Запада. Что это за „добрый часъ?“ Заговоръ помогаетъ только въ добрый часъ: „На худый часъ лучитца — не поможець, а на добрый помогаець“¹). Въ Польш и Германіи знахари уже знаютъ, что такое добрый часъ. „Sce'sliwa byla godzina, kiedy N. Panna porodzila syna. Zeby taka byla sce'sliwa godzina, kiedy bede te r'oze zazegnywa'c“²). Въ нмецкомъ заговор читаемъ: „gl"uckselig ist der Tag, da Jesus Christus geboren war“³). Взаимодйствіе между Западомъ и Русью чрезъ Польшу несомннно. Въ Блоруссіи существуютъ заговоры, представляющіе собою почти буквальные переводы съ западно-европейскихъ. Таковъ, напримръ, заговоръ отъ крови, относящійся къ мотиву Jordan — Segen; таковы заговоры съ тремя двами, срывающими траву. Взаимодйствіе могло происходить очень удобно. Поляки, католики, могли служить при этомъ хорошими посредниками. Мы знаемъ, какую важную роль сыгралъ латинскій языкъ въ исторіи заговора. Блорусамъ же польскіе заговоры вполн доступны. Романовъ сообщаетъ объ одномъ такомъ переводномъ заговор, что онъ былъ выученъ лакеемъ отъ помщицы католички Прекрасная иллюстрація. Кром того, заговоры могутъ усваиваться прямо на чужомъ язык безъ пониманія ихъ. Примръ этого мы видимъ на границ Франціи и Германіи. Въ области, заселенной французами, практикуются иногда заговоры на нмецкомъ язык.

Посл зачина въ заговор обыкновенно говорится о какомъ-то камн (латырь-камень), который лежитъ въ чистомъ пол или въ „океан-мор“. Вокругъ этого камня и группируются вс чудеса заговорной поэзіи. Съ этого и начинаются многіе эпическіе заговоры, не имющіе зачина. „На мор на окіян, на остров на Буян, лежитъ камень алтырь. На томъ камн сидятъ три старца“ и т. д.⁴). Тотъ же латырь-камень встрчается и въ остальной Европ, только гораздо рже и подъ другими названіями.

80

Es sitzen drei Jungfrauen auf einem Marmorstein, говорится въ нмецкомъ заговор¹). Въ зибенбургскомъ мотив, распространенномъ по всей Европ, также постоянно попадается merbelstain, murmelne st^o и т. п.²). Въ Англіи находимъ — Peter sat on a stone weeping³). Во Франціи — Sainte Appoline 'etant assise sur la pierre de marbre“⁴). Часто камень встрчается и въ латышскихъ заговорахъ. Напримръ, въ заговор отъ крови говорится о Маріи, сидящей на камн⁵). О чудесахъ вокругъ этого камня часто повствуетъ эпическая часть заговора. Разсмотрнію эпическихъ мотивовъ будетъ посвящена IV глава.

Посл эпической части сплошь да рядомъ слдуетъ ссыланіе болзни. При этомъ самымъ подробнымъ образомъ перечисляются всевозможные виды данной болзни, и частей тла, изъ которыхъ она высылается. Такая подробность объясняется врой въ то, что для не упомянутаго вида болзни или члена тла заговоръ могъ бы оказаться не дйствительнымъ. Эпитеты болзней чаще всего указываютъ на ихъ происхожденіе. Разъ человкъ заболлъ, значитъ, его кто-нибудь испортилъ тмъ или другимъ способомъ. Чтобы избавиться отъ порчи, надо пересчитать по возможности вс виды порчи и лицъ, занимающихся этимъ дломъ.

„Уговарюю, упрашую суроцы, притчи, скулу, статьцё, лихотьцё, жаноцкія, хлопецкія, молодзицкія, дзявоцкія, стршныя, попярешныя, поцшныя, радосныя, жалосныя, придумныя, примовныя, приговорныя“⁶).

Каждый изъ этихъ эпитетовъ указываетъ или на способъ порчи или на лицо, причинившее порчу. Часто среди эпитетовъ послдняго рода попадаются и такіе: „и паньскія, и цыганьскія, и жидовськія, и поповськія“⁷). Перечни

81