Заговоры: Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул

И мсто имъ дано. Миологи заявили о правахъ заговора, они же сдлали ему и очень почетный пріемъ. Бда лишь въ томъ, что не указали для него опредленнаго мста. Они нашли въ заговорахъ богатый матеріалъ для своихъ фантастическихъ построекъ въ области миологіи; это и было причиной радушнаго пріема. А вопросъ о томъ, чмъ же заговоръ отличается отъ другихъ видовъ народнаго творчества, ихъ мало интересовалъ. Для нихъ былъ важенъ не видъ творчества, а его содержаніе, своебразно истолковываемое. Естественно, что при такой постановк вопроса положеніе заговора было очень непрочно и должно было пошатнуться съ крушеніемъ миологической школы. Такъ оно и случилось. Правда, правъ заговора на мсто въ исторіи литературы никто не оспариваетъ, изслдованіе ихъ все разростается, но мста въ исторіи литературы они фактически не имютъ. Въ курсъ народной словесности историками механически вставляется нсколько страничекъ о заговорахъ, да и то не всегда. И гд ихъ ни приклеилъ — все хорошо. Такое оттсненіе заговора понятно само собой, разъ вниманіе обращается не на форму, а на содержаніе. Вдь, содержаніе-то его почти всегда то же самое, что и въ апокрифахъ, сказкахъ, псняхъ и т. д., въ видахъ народнаго творчества, боле богатыхъ и боле доступныхъ изслдованію. А если дло обстоитъ такъ, то, дйствительно, заслуживаетъ ли заговоръ того почетнаго мста въ исторіи словесности, о какомъ мечтали миологи? Вдь, для исторіи литературы важно главнымъ образомъ содержаніе литературныхъ видовъ, то измнчивое, носителями чего они являются, художественно выраженныя идеи и движеніе ихъ¹). А заговоры съ этой точки зрнія представляютъ самый неблагодарный матеріалъ. Въ нихъ меньше, чмъ во всякомъ другомъ поэтическомъ вид, замтна смна идей и настроеній. Такая неподвижность объясняется неизмнностью самого объекта заговора. Если въ наши дни заговоръ отъ крови служитъ выраженіемъ желанія, чтобы кровь остановилась, то и тысячи лтъ назадъ онъ выражалъ то же самое желаніе. Измнилась лишь форма выраженія. Такимъ образомъ, оказывается, здсь отношеніе между содержаніемъ и формой какъ разъ обратное тому, какое интересно для исторіи литературы. Только отдльнымъ заговорамъ удалось избжать этой роковой судьбы. Использованіе же заговоровъ въ томъ род, какъ это длали миологи, т. е. разсматриваніе ихъ, какъ отголосковъ исчезнувшей миологической системы, или же въ дух Мансикка, перевернувшаго теорію миологовъ наизнанку, крайне рисковано. Дло въ томъ, что т фантастическіе образы, какіе миологи считали отраженіемъ миа, а Мансикка — христіанскими символами, могли возникнуть изъ самыхъ реальныхъ источниковъ. Что въ нкоторыхъ случаяхъ дло обстояло именно такъ, это мы увидимъ въ дальнйшемъ. Такъ могли явиться, напр., образы чудесной щуки, желзнаго тына, булатнаго дуба и т. д. Оказывается, что и использованіе самого содержанія заговоровъ въ историко-литературныхъ или какихъ-либо другихъ цляхъ рисковано, пока не изслдованы причины появленія въ данной форм именно такого, а не другого содержанія. Слдовательно, при изученіи заговора, прежде всего приходится изслдовать именно форму и ея развитіе. А это боле интересно для теоріи, чмъ для исторіи словесности. Такимъ образомъ, мы приходимъ къ постановк перваго вопроса. Надо изслдовать заговоръ, какъ особый видъ словеснаго творчества, разсмотрть его формы, прослдить ихъ развитіе, опредлить ихъ содержаніе и выяснить отношеніе содержанія къ форм.

Отчасти этихъ вопросовъ касались два первоклассныхъ русскихъ ученыхъ — Потебня и Веселовскій и послдователи перваго. Но они опять таки изслдовали заговоръ не самъ по себ, а какъ одинъ изъ случаевъ проявленія психологическаго параллелизма, мышленія посредствомъ сравненія; словомъ, они интересовались имъ постольку, поскольку замчали въ немъ сходство съ другими видами народнаго творчества, а не разницу; обращали вниманіе не на оригинальныя черты заговора, а на общія всей народной поэзіи. Ршенію намченныхъ сейчасъ вопросовъ я и посвятилъ эту работу. Невозможность въ достаточной мр использовать западно-европейскіе заговоры была причиной того, что нкоторыя положенія могутъ показаться слабо аргументированными. Однако для меня ручательствомъ въ правильности избраннаго пути изслдованія и теоріи, явившейся результатомъ его, служитъ то обстоятельство, что даже въ томъ несовершенномъ вид, въ какомъ мн удалось представить развитіе заговоровъ, они выступаютъ уже съ опредленной, характерной физіономіей, требующей и опредленнаго мста для себя среди другихъ видовъ поэтическаго творчества, а, слдовательно, является возможность отвта и на второй изъ поставленныхъ выше двухъ кардинальныхъ вопросовъ. Но это требуетъ привлеченія къ длу новаго матеріала и новаго не мене кропотливаго изслдованія. Поэтому я позволяю себ во введеніи сдлать лишь краткое указаніе того направленія, въ какомъ должно искать отвта, на основаніи данныхъ, уже добытыхъ совершенною частью работы.