Заговоры; Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул

Здесь, как и в предыдущем случае, последовавшее за произнесением этой формулы явление стало в связь с ней, как следствие с причиной. Но здесь уже налицо и другие элементы. Тут - представление о могучем Божестве, и самая формула имеет характер чистой олитвы. Отличается от нее только тем, что сопровождается уверенностью в непременном исполнении желания, выраженного именно этими словами. Формальная граница между заговором и молитвою здесь совершенно исчезает, и разграничение приходится искать в пси ологии произносящего формулу. Таких заговоров-молитв очень много. Церковная молитва часто обращается в заговор. И чем чаще практикуется в этом смысле, тем все более и более теряет свой первоначальный характер. Представление о воле Божества будет отхо ить постепенно на задний план, пока совершенно не исчезнет. А вся сила сосредоточится в одной формуле. Молитва девочки при своем зарождении - молитва. Но стоит ей только повториться несколько раз и она уже приблизится к заговору. А если перейдет от своей изобретательницы к другому лицу, то перед нами будет уже чистый заговор, потому что это лицо воспримет ее, как формулу с установившейся магической репутацией. Так мы пришли к молитвообразному виду заговоров. В данном случае молитва-заговор обращается к христианскому Богу. Но это не обязательная черта для молитвообразных заговоров. Мы видели, что с просьбою обращаются ге только к Богу, но также к месяцу, ве ру, воде, дереву и т.. Существенною чертою здесь является не представление о всемогущем божестве, а вообще вера в то, что существо, к которому обращается просьба, может исполнить ее и обязательно исполнит, если формула будет произнесена. Божество д я человека является тогда, когда он сознает свое ничтожество пред окружающими его таинственными духами и в бессилии преклонится пред ними. С этих пор человек умилостивляет их, молится им. Но он только с большим трудом может отвыкнуть от того панибрат кого отношения с ними, к какому привык еще в эпоху дорелигиозную, когда рассматривал их, как простых своих сожителей на земле. В минуту подавленного состояния духа он ублажает свое божество; но вот божество не угодило - и отношения совершенно меняютс . Только что смиренно молившийся начинает выказывать свою волю над тем, кому молился. Такое соединение религиозной психики с дорелигиозной в тех или иных формах переживает все человечество, и только сравнительно немногим удается через него перешагнуть . Яркой иллюстрацией служит религиозное состояние древних римлян и греков. Они поклонялись божествам, молили, чтили их; но они же и связывали их своими священными формулами и обрядами. Молитва у древних была "оружием, которое человек употреблял проти непостоянства своих богов", говорит Фюстель де Куланж 5. "За такой-то молитвой, составленной из таких-то слов, последовал результат, о котором просили; значит, несомненно, она была услышана богом, оказала влияние на него, была могущественна и более огущественна, чем он, потому что он не мог ей противиться" 6. "Но нельзя было в ней изменить ни одного слова, ни особенно ритма, которым она должна была петься, потому что тогда молитва потеряла бы свою силу, и боги остались бы свободными" 7. Тот же амый вид религиозного состояния отразили и заговоры-молитвы. Раз известная молитва прочитана, то результат уже обеспечен. Такое религиозное состояние можно назвать "мифологическим доверием". Название доверия получило религиозное состояние, при которо христианские представления мирно уживаются рядом с языческими. Аналогичное явление мы видим и здесь. Народы, создавшие стройные мифологические религиозные системы, сохранили и смешали в своих религиозных представлениях пережитки эпохи дорелигиозной, когда еще богов не было, а были мелкие духи, обладавшие не большею силою, чем сам человек.