Заговоры: Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул

Разсмотримъ сначала въ роли симпатическаго средства дѣйствіе изображающее. Вотъ какъ производились чары на дождь. "Въ одной деревнѣ близъ Дерпта въ Россіи, во время сильной засухи, три человѣка взбирались на сосны въ старой священной рощѣ. Одинъ изъ нихъ билъ молоткомъ въ котелъ или маленькій боченокъ, изображая громъ, другой билъ головешкой объ головешку и разсыпалъ искры, изображая молнію, a третій, который назывался творцомъ дождя (rain-maker), пучкомъ вѣтокъ кропилъ на всѣ стороны водою изъ посудины"^{447}).

На островѣ Голмагера,[116] къ востоку отъ новой Гвинеи, колдунъ производитъ дождь, погружая вѣтку особаго дерева, въ воду и кропя ею землю^{448}). Чары на дождь, заключающіяся въ брызганіи и поливаніи водой людей и зелени, достаточно извѣстны по работамъ Мангардта, Фрэзера, Аничкова и др. Онѣ, безусловно, коренятся въ примитивномъ представленіи дождя, какъ проливанія дождя изъ какого-то сосуда. Отсюда — сербскій обычай во время грозы ставить передъ избой столъ съ пустыми ложками^{449}). Порожній сосудъ — лишенная дождя туча. Выраженіе (о дождѣ) "льетъ, какъ изъ ведра" едва ли не отголосокъ этого примитивнаго взгляда на дождь.

Роды[117] представляются народу, какъ отмыканіе "воротъ тѣлесныхъ". Отсюда рядъ опредѣленныхъ дѣйствій для облегченія родовъ. Широко распространенъ обычай при родахъ отпирать въ домѣ всѣ замки, отодвигать ящики и т. п. Отсюда возникаетъ предписаніе: при родахъ "царскія дзьвери треба отчиниць"^{450}), и Мансикка совершенно ошибочно полагаетъ, что обычай отпиранія царскихъ вратъ

129

возникъ на почвѣ апокрифа о томъ, что Богородица открыла врата храма на Сіонской горѣ; а она — clavis, quae coelos aperit.[118] Того же происхожденія и обычай развязывать всѣ узлы[119] на роженицѣ, чтобы "разрѣшеніе" было легко^{451}). При трудныхъ родахъ разрубаютъ топоромъ связанные колья въ изгороди^{452}). Рождающая женщина должна снять съ себя все, что имѣетъ узелъ или замокъ: ключи, серьги, кольца, поясь и т. д.^{453}). Колдунья, желая сдѣлать бракъ безплоднымъ, во время вѣнчанія завязываеть узелъ или запираетъ замокъ^{454}). Препятствуетъ родамъ не только завязанный узелъ, но и все, что напоминаетъ собою его. У древнихъ римлянъ, которые также знали этотъ обычай, нельзя было имѣть скрещенными руки или ноги въ домѣ, гдѣ находилась роженица, потому что это мѣшаетъ родамъ^{455}). Завязанный узелъ не только мѣшаетъ человѣческимъ родамъ, но и роду хлѣба. Страшный таинственный «заломъ», наводящій ужасъ въ деревняхъ и до сихъ поръ, не что иное, какъ тотъ же узелъ, мѣшающій родамъ. Въ томъ видѣ, въ какомъ большею частью у насъ встрѣчается чара-заломъ, трудно съ перваго разу узнать узелъ, мѣшающій родамъ, потому что, съ одной стороны, онъ окруженъ таинственностью и обросъ посторонними обрядами, а съ другой стороны — нѣтъ налицо роженицы; напротивъ, чары распространяются на хозяина заломаннаго поля: онъ чахнетъ и умираетъ. Но едва ли сомнительно, что здѣсь играетъ главную роль все тотъ же узелъ. Русское названіе «заломъ» не такъ выразительно отмѣчаетъ суть обряда. Такое указаніе даетъ польское названіе залома. Поляки говорятъ "zawięzanie"^{456}). Итакъ, главное дѣйствіе указано: "заламываютъ — завязываютъ" на хлѣбѣ узелъ. Какой же роженицѣ онъ мѣшаетъ? Роженица — поле. Узелъ

130

задерживаетъ роды поля. Заломы бываютъ двухъ родовъ: на человѣка и на зерно. Отъ залома зерно урожается легковѣсно^{457}). Это значитъ, что роды хлѣба были плохи, трудны. Порча съ мѣста залома распространяется на всю заломанную полосу^{458}). Первоначальный видъ залома, очевидно, былъ — на зерно, а потомъ уже распространился и на человѣка, потому что, какъ мы видѣли, между собственностью и хозяиномъ существуетъ симпатическая связь. — Обыкновенно узелъ разсматривается, какъ препятствіе росту (роду); но есть одинъ случай, когда онъ, напротивъ, помогаетъ. Чтобы помочь завязи огурцовъ, прибѣгаютъ къ симпатическимъ чарамъ. Дѣйствіе употребляется изображающее. Завязываютъ на ниткахъ узлы и разбрасываютъ ихъ по огуречнику^{459}). Думаютъ, что, какъ на ниткахъ завязаны узлы, такъ и на плетяхъ явится завязь. Характеръ чары, очевидно, подсказанъ, съ одной стороны, сходствомъ названій, а съ другой — сходствомъ между плетью съ завязью и ниткой съ узлами.