Заячьи петли в золотом тумане (СИ)

   Когда я закончил институт, то получил распределение на завод, где отец завершал свою трудовую карьеру уже главным инженером. Завод к тому времени начал понемногу загибаться, к руководству пришли какие-то непонятные люди, мало что понимавшие в производстве радиоаппаратуры, но соображавшие в деле получения доходов из всего, к предприятию относящегося. Поэтому, когда меня вызвали в военкомат и объявили, что призывают на службу как офицера запаса, огорчение мое не было глубоким. Три месяца переподготовки в Подмосковье, направление в воинскую часть под Иркутском - нужно было заткнуть брешь в штате хотя бы и таким временным в армии человеком, как я. Но служил я с людьми неравнодушными, настоящими офицерами, потому все с первых дней началось и пошло нормально. А затем было предложение остаться в армии по истечении двух лет и мое согласие, служба в четырех должностях, крайнее звание - майор. Мне нравилось служить, нравилась наша часть и её командиры, нравилась атмосфера постоянного, хоть и неявного напряжения и то, что сама жизнь понемногу отсеивала из армии людей случайных, оставляя только нормальных мужиков - со своими причудами, но надежных. В общем, все было хорошо, служил и готовился поступать в Академию, но тут, как говорится, гусарам неожиданно подали чай. В смысле, после успешно проведенных учений с участием проверяющих из Москвы, досрочно присвоили мне очередное звание майора. Поначалу я обрадовался: шанс на получение путевки в Академию значительно возрастал, но уксусом к моей радости оказался факт, что в нашей части в штате не было должности для меня в новом звании. А вот полк связи, обслуживавший штаб округа, уже несколько месяцев именно такого спеца не имел. И я попал туда - ненадолго, как мне обещал наш батя, только на пару-тройку месяцев. Но за эти месяцы и случилось описанное мной происшествие, за ним последовал перевод в другой округ, а там и увольнение в запас. Кроме того, было в моей жизни еще несколько событий, очень значимых. Моя поспешная женитьба и такой же форсированный развод с Юлькой, младшей сестрой моего сослуживца и друга. Может, оно и к лучшему: к моменту, когда мы окончательно с ней расстались, я забыл время, когда мне было хорошо с нею. И вообще, её повадки ротного старшины, крикливого, всегда и всем недовольного, заставляли меня все свое время проводить на службе. Зато после того, как официально нас ничто не стало связывать, отношения как раз нормализовались, причем, как считали некоторые из наших общих знакомых, даже слишком: она знакомила меня со всеми своими ухажерами и пригласила на свою вторую свадьбу. Её воздыхатели от таких нетипичных манер просто шалели, а она пребывала в уверенности, что только так должно быть. И второе событие, невероятно печальное: умер отец. Он не болел, ни на что не жаловался, преподавал в институте, который я закончил, выезжал на любимую рыбалку. Я бывал у него так часто, как мог, дважды он приезжал ко мне в Сибирь. Приезжал не один - привозил своего старинного друга дядю Колю, они сдружились еще в молодости. В дяди Колиной молодости, так правильнее, отец был на десять лет старше своего приятеля. Мы ездили рыбачить на Байкал, жили в стороне от дорог и поселений по несколько дней, посетили четыре из двадцати шести байкальских островов. И вот, через месяц после возвращения домой с Ольхона, где мы с ним и дядей Колей провели полторы недели, отец почувствовал себя плохо. Сердце у него было не очень, но как-то проносило. Не в этот раз... Кем он был для меня, я осознал только после его ухода навсегда. Цену чему-либо мы узнаем, только теряя. Так что после перевода в свой город я оказался один в нашей пустой квартире. Отец приватизировал ее, записал на меня, других наследников не было. Закончив дела на службе, я приезжал в квартиру, ходил по навсегда опустевшим комнатам. Иногда на огонек заглядывал дядя Коля. Мы с ним готовили макароны по-флотски, любимое блюдо отца. Садились за стол под люстрой в зале, наливали по-маленькой, перебирали в памяти минувшее. А потом последовало увольнение в запас...

   ***