Заигрывающие батареи

— Для командира целого танкового взвода ты удивительно неграмотен. «Если у меня спросят, что я подразумеваю, говоря об уничтожении населения, я отвечу, что имею в виду уничтожение целых расовых единиц». Газет не читал? Это сказал фюрер, между прочим — усмехнулся весьма ехидно старшина. Чувствовалось, что он доволен вылазкой и, хотя надо бы идти к месту стоянки, ему трудно заставить себя встать прямо сейчас, потому он с радостью почешет языком. Он вообще был разговорчивым, а последнее время из-за сраного лейтенанта вынужден был держать язык за зубами. Теперь его немножко попустило и понесло. Отмяк старина. Стал прежним.

— Так и сказал?

— Более чем. «Теперь является важным, чтобы мы не раскрывали своих целеустановок перед всем миром. Это к тому же вовсе не нужно. Главное, чтобы мы сами знали, чего мы хотим… Мотивировка перед миром наших действий должна исходить из тактических соображений… Итак, мы снова будем подчеркивать, что мы были вынуждены занять район, навести в нем порядок и установить безопасность. Мы были вынуждены в интересах населения заботиться о спокойствии, пропитании, путях сообщения и т. п. Отсюда и происходит наше регулирование. Таким образом, не должно быть распознано, что дело касается окончательно урегулирования. Тем не менее, вопреки этому и несмотря на это, мы все же будем применять все необходимые меры — расстрелы, выселения и тому подобные меры» Ты же сам знаешь, что нам было позволено на русской территории все. Вообще — все. Если только это не несло вреда нашей армии. А то помню, как трех дураков из соседней роты отправили в штрафной батальон за то, что перепутали девок и вместо местных спьяну натянули чистокровных немок из вспомогательной службы. Впрочем, эти дуры были сами виноваты. Им не стоило соваться в деревню, где мы резвились. Тем более — без сопровождения. Там всех отчпокали, у кого были сиськи — не без приятсвенности в воспоминаниях усмехнулся старшина. Мечтательно возвел глаза к небу: «Эх, время было!».

— Ну я думал, что так на войне и должно быть… Читал про ландскнехтов — так они точно то же делали… Традиции… И меры усмирения чужого населения… — немного растерянно заговорил командир уничтоженного взвода.

— Э, наши простоватые предки палили деревни и резали крестьян от веселости нрава и резвости мыслей. Сравниваешь очень различные вещи. Только сейчас германский гений достиг понимания того, что для освобождения нашей земли от грубой и примитивной массы, первобытных диких созданий нужен иной подход. Научный, строго обоснованный! Математически просчитанный! Часть населения Земли относится к низшим расам, не являясь людьми в полном смысле этого слова. Это-то ты знаешь? — весело глянул старшина. Он оживал прямо на глазах и снова становился собой — уверенным, опытным сукиным сыном, с которым не пропадешь. Сумка, набитая деньгами, служила ему подушкой и определенно испускала какие-то флюиды от которых он оживал, словно подвальный цветок под солнцем.

— Конечно. Все эти азиаты и негры — бесспорно ублюдочная ветвь эволюции… — чувство было у Поппендика мерзкое, словно он опять в школе у доски или в училище на зачете. Ладошки вспотели и в животе закрутило. Точно, у доски.

— Белая кожа тоже не является свидетельством принадлежности к европейскому высшему народу. Мы — сверхлюди, арийцы, некоторые недоноски, вроде тех же французов или выродившихся бывших викингов признаны тоже возможно людьми. Но никак не эти русские. Это омерзительная отрыжка Азии, выплеснутая словно из трактирного ведра с блевотой прямо нам под двери. И чикаться с ними никак нельзя. Их слишком много.

И потому биологический потенциал этой публики высок. И это — прямая угроза всем нам и будущим поколениям. Понимаешь, они — дикие. С ними невозможно договориться. Они должны понимать, что разгромлены и должны подчиниться — это отличает цивилизованных людей от дикарей. Европейцы всегда послушно подчиняются более сильному повелителю. На этом стоит Европа. Это — цивилизация. А эти — они тут все бандиты, хуже негров. И что делать в таком случае — давно уже известно.

— Уничтожение? Ты это имеешь в виду? — уточнил командир взвода.

— Точно так, мой юный друг, ты уловил соль! «Фильтрация», «акция», «экспедиция» — так все же называть лучше. Можно сказать — и дрессировка! Мой приятель, с которым мы не раз сиживали за кружечкой пива — известнейший зверолов Карл Майер — рассказывал, как диких зверей приводить к послушанию. Он ловил слонов для зоопарков и цирков. Так вот особо упрямых приходилось морить голодом и бить пару месяцев каждый день. И они становились как шелковые. Не все, конечно, особо упрямые дохли, туда им и дорога.