Закатная песнь

На закате века и эпохи мы можем начертать эти слова как эпитафию тем, кто был сыновьями той эпохи. Тихо и отважно оставили они свои любимые края, хотя, может быть, они и редко говорили о той любви, не привыкли они говорить словами о земле, что распускалась, и жила, и всё выносила, о своей жизни и о непреходящей любви. И кто знает, какие воспоминания о ней были с ними в самом конце: вёсны и зимы этого края, все его звуки и запахи, которые когда-то принадлежали им и хранились где-то в заветной глубине, волнение их крови и духа, тех четырёх, что погибли во Франции? С ними, можно сказать, погибло нечто более древнее, чем они сами, они были Последними из Крестьян, последними из Старого Шотландского народа. Новое поколение приходит, которому они будут незнакомы, разве что как память в песне; они ушли со всем тем, что считали добрым и хорошим, с любовями и желаниями, которые потускнеют и станут чуждыми в грядущие времена. В тот час сгинула старая Шотландия, и можно быть уверенным, что больше уже никогда старая речь и старые песни, старые проклятья и старые благословения не сойдут с наших губ, разве что с усилием чужака.

Последние из крестьян, те четверо, которых вы знали, забрали всё это с собой в темноту и безмолвие тех мест, где они ныне спят. И земля переменилась, их поля и их хозяйства пришли в запустение, и овцы пасутся там теперь, нам говорят, что скоро придут огромные машины возделывать эту землю, и великие стада придут кормиться от неё, крофтер исчез, человек, у которого есть его собственный дом и хозяйство, и земля, которая ближе его сердцу, чем плоть его тела. Сказано, ничто не истинно, кроме перемен, ничто не пребывает вечно, и здесь в Кинрадди, где мы видим, как на руинах маленьких ферм созидаются эти маленькие гордыни и эти маленькие состояния, нам следует задуматься над тем, что они тоже не вечны, что новый дух придёт в эту землю с ещё большими стадами и ещё более громадными машинами. Эти четверо не были жадны до земли и до разного добра, они не мечтали об огромных поместьях, доброта друзей, согревающее тепло тяжёлого труда и мирный покой отдыха – большего они не просили ни у Бога, ни у человека, но и с меньшим они бы не смирились.