Заклеймённый

— Простите, что я увязалась за вами. — Его слова огорчили девушку, и она опустила глаза, завязывая узелок из платка.

— Ну что вы! — Мистер Баркли оторвался от сундука и сел ровнее. — Я счастлив, что вы со мной. Если бы не ваши знания, то, возможно, я бы вообще не выбрался.

— Вы просто хотите меня успокоить…

— Хорошо, вы правы. Вам совсем не следовало идти со мной. Вы все испортили и мне теперь невероятно больно!

Беверли замерла от ледяного ужаса, прокатившегося по спине. Ее пальцы зависли над его рукой в нерешительности. Неужели он, правда, так считает? Она осторожно подняла на него взгляд и встретилась с озорными синими хулиганами, откровенно смеющимися над ней.

— Вы…, вы…, совершенно несносный! — Она хлопнула его по здоровой руке и засмеялась. Как он это делает? Как может даже в такой ситуации веселиться и делать вид, что ничего не произошло?

— Так гораздо лучше. — Сказал мужчина, поднимаясь на ноги. — А теперь, нам действительно пора уносить ноги.

— Снова пойдем через оружейную?

— Мы провели здесь намного больше времени, чем я рассчитывал, поэтому придется воспользоваться давно забытым ходом, который должен вывести нас в покои рядом с бальным залом. — Мистер Баркли привычным жестом взял ее за руку и повел в дальний конец королевской казны.

Совершив еще несколько манипуляций у стены, Сайрус открыл новый проход и устремился по нему. Беверли крепко держалась за его ладонь и радовалась, что почти все закончилось, что они справились и можно, наконец, с облегчением выдохнуть. Комната, в которой они оказались, была просторной и хорошо освещенной. Звуки музыки доносились из-за приоткрытой двери, и девушке показалось, что она вынырнула из какого-то дурного сна. Разожженный камин помогал успокоиться и привести мысли в порядок.

— Что дальше? — Робко спросила она.

— Вернемся на бал и будем танцевать.

— И все?

— Нет, еще мне не помешает стакан хорошего вина, а лучше два. — Мистер Баркли, как ни в чем не бывало, одернул пиджак и здоровой рукой пригладил растрепавшиеся волосы. — Не поймите меня не правильно, мисс Монгроув, но вам бы тоже не помешало привести себя в порядок.

Беверли скользнула к большому зеркалу у окна и ужаснулась. Волосы стали похожими на гнездо, на оборках платья паутина, а туфель и вовсе нет. Она приподняла платье и пошевелила пальцами, издавая тихий отчаянный стон.

— Как вы думаете, кто-нибудь заметит? — С надеждой спросила она.

— Ну как вам сказать…, платье достаточно длинное, если вы не будете забываться…

— Ясно, это катастрофа. — Заключила девушка и постаралась привести себя хоть в какое-то подобие порядка. — И зачем я снова ввязалась в это?

— Я думаю, все дело в том, что вы не в силах справиться с моим обаянием и харизмой! — Сайрус подошел к ней ближе и снял остатки паутины с оборок на плечах.

— Вы льстите себе, мистер Баркли!

— Мистер Баркли? Недолго же продлилась моя радость. Вы совсем недавно назвали меня по имени. — Сайрус буквально впился взглядом в ее глаза, переворачивая душу и обрушивая ее в пропасть.

— Это вышло случайно…, - девушка ощущала, как краска заливает лицо, а язык начинает заплетаться от стыда, — мне было вас жаль и я …

— Не упрямьтесь, моя маленькая леди! Вы не только назвали меня по имени, но еще и не возразили, когда я сделал то же самое! — Он потешался над ее растерянностью, и Беверли казалось, что расстояние между ними неумолимо сокращается.

— Я просто устала указывать вам на ваши ошибки, да и не время было… К тому же, вы никогда не принимаете во внимание мои слова!

Дыхание Беверли участилось, когда мужчина сделал еще один шаг к ней и коснулся пальцами ее руки. Его настойчивая близость сводила ее с ума. Рядом с ним она забывала обо всем на свете, о долге, о чести, о семье и даже правилах приличия. Но как же чудесно было смотреть в его глаза, теряясь в их синеве. Как же прекрасно было вдыхать этот пьянящий аромат, способный лишить ее последней здравой мысли. Как же беспощадно восхитительно было ощущать его прикосновения и слышать из его уст свое имя.

— Если вы прикажете мне, то я больше никогда не назову вас по имени. — Прошептал он. — Только одно ваше слово и я больше не нарушу установленных вами границ.

Сердце Беверли рвалось из груди и ей ужасно захотелось попросить его снова произнести ее имя. Ей хотелось сказать ему, что только когда он так непозволительно близко, она чувствует себя живой и по — настоящему счастливой. Только рядом с ним она словно становится собой, той, которая живет глубоко внутри, которая дышит свободно, которая радуется искренне, которая вольна следовать собственному выбору. Но сказать все это было бы неправильно. Ее судьба предрешена и будущее вполне очевидно. К тому же, несмотря на видимую искренность Сайруса, Беверли не могла быть до конца уверена, что он не играет с ней.

— Если вы действительно прислушаетесь к моим словам, то я попросила бы вас больше не нарушать границ, установленных правилами приличия. — Беверли сделала всего один шаг назад, который показался ей шагом в пропасть и который принес только холод и пустоту.