Часть высокого купола обрушилась, открывая вид на звёздное небо. В зале было пусто, холодно и жутковато: по обе стороны стояли разбитые статуи и покосившиеся каменные колонны, рельефные стены были покрыты пылью, а разноцветные витражи на длинных окнах затянуты густой паутиной. Сумеречный вор прошёл вдоль ряда узких высоких арок к маленькой комнатке, в которой плясали мягкие огоньки свечей.
– Братик, это ты? – маленькая девочка приоткрыла дверь и выглянула из-за неё.
– Да, Софи, это я, – ответил он ей нежным голосом. – Почему ты ещё не спишь?
– Мы немножко волновались, – сказала Софи, глядя на Сумеречного вора своими большими уставшими глазами.
– Почему? – Сумеречный вор вошёл в хижину. – Боялись, что меня поймают, а?
– Лео вернулся!
– Ура! Братик вернулся целым и невредимым!
Два маленьких мальчика, Том и Билл, подпрыгнули и бросились к Лео. В гостиной пахло затхлостью. В и без того тесном помещении стояли старая мебель и несколько маленьких деревянных кроватей. На полках были расставлены разнообразные книги. На столе горела свеча, пламя от которой беспрерывно плясало, отчего в комнате становилось то светло, то темно.
Леонардо снял маску. Это был чрезвычайно красивый юноша: тонкие черты лица, высокий нос, длинные ресницы и бездонные синие глаза, в которых отражался мерцающий свет свечи. Он снял плащ, положил на стол свёрток и развернул его.
– Ух ты, куча денег! – воскликнула Софи.
– Это лишь малая часть, в доме мэра спрятано ещё больше, – спокойно сказал Леонардо, его лицо было бледным, и он выглядел немного уставшим. – Вот, сколько он украл у народа.
– Что нам делать со всеми этими деньгами, Лео? – спросил Билл.
– Завтра ты отнесёшь их в Квартал серых и раздашь беднякам. И да, пора подлечить госпожу Роланд, – ответил Леонардо. – Немного оставим на свои повседневные расходы.
– Угу… – Том опустил голову. – Лео, а ты что-нибудь слышал о моём брате?
– Я разузнал, что Анджела планирует продать его и Колина в цирк. Но я не знаю, когда они уезжают. – тихо произнёс Леонардо. – Том, не переживай, я не позволю этому случиться. Что-нибудь придумаем.
На рассвете Леонардо в обычной одежде и чёрной шляпе отправился в город, чтобы разведать что-нибудь о пропавших детях. Казалось, объявлений о розыске на уличных столбах и стенах домов стало вдвое больше, и сумма вознаграждения тоже увеличилась вдвое. На них был напечатан черноволосый молодой человек в маске, а внизу надпись: «Сумеречный вор». Кроме того, прилагалось описание его преступлений и предупреждение об опасности. Горожане столпились вокруг листовок, бурно обсуждая события прошлой ночи:
– Слышали? Сумеречный вор снова обдурил всех прошлой ночью!
– Нам грустить или радоваться?
– Как ему это удалось? Слышал, Келли чуть ли не весь полицейский участок перевёз в мэрию!
– Звучит интересно! Говорят, Сумеречный вор победил их с помощью своего любимого питомца!
– Да! Мэр даже и не думал, что так называемое «секретное оружие» на самом деле окажется старой курицей!
Все засмеялись.
– Наш дорогой мэр снова получил пощёчину!
– Надеюсь, Сумеречный вор скоро избавит нас от него! Он заступится за народ!
Леонардо, надвинув шляпу на глаза, обошёл толпу и тихонько направился к приюту Пайн-Тауна. Он перелез через стену во двор и, спрятавшись у окна кабинета директора, принялся подслушивать, что происходит внутри.
В сумерках в диком фруктовом саду за заброшенной церковью раздалась грустная музыка. Прислонившись к толстому фруктовому дереву, Леонардо в одиночестве играл на губной гармошке. Сквозь ветви и листья золотистый солнечный свет струился на его чёрные шелковистые волосы, словно они были осыпаны звёздами. Сапфировые глаза юноши смотрели с лёгкой грустью, на прекрасном лице отпечатались зрелость и серьёзность, не соответствующая его годам.
Внезапно подул ветер – засохший листок на ветке над головой Леонардо взлетел и приземлился рядом с корнем дерева. Юноша долго смотрел на опавший листок, а затем закрыл глаза и погрузился в глубокую задумчивость: «А где мои корни? Кто мои родители и как они выглядят? На кого я больше похож – на отца или на мать? Леонардо – что значит это имя?..»
Солнце садилось. Огромная чёрная тень церкви всё больше вытягивалась, а затем накрыла Леонардо. Достав выцветшую пелёнку, юноша нежно погладил её и слегка улыбнулся. Последние десять лет, когда бы он ни думал о своей жизни, он доставал её. К ней когда-то прикасались и его родители, – и это единственное, что они ему оставили. В минуты одиночества и печали Леонардо казалось, что они всё ещё рядом с ним. Юноша мечтал жить как все дети: обниматься с родителями, вредничать, вертеться вокруг них, внимательно слушать их наставления. Стоило ему только представить это прекрасное чувство, как он тут же счастливо улыбался и думал: «Они любили меня!»