Заклятие сатаны

Если и сравнивать Берлускони с Муссолини, поймите правильно, не хотелось бы вызвать чье-то негодование, то не потому, что Берлускони – «фашист», а потому, что он, как и Муссолини, стремится установить популистские отношения с толпой благодаря маниакальной заботе о собственном образе. Я не хочу пересказывать исследование Белполити, которое он проводит, опираясь главным образом на фотографии разных лет, начиная с того времени, когда Берлускони пел на кораблях, и до наших дней. Я только пожалуюсь, что такому качеству анализа не соответствует количество иллюстраций, которые читатель ожидает увидеть (штук двадцать из них действительно «говорящие», но хотелось бы, естественно, больше).

В качестве совета читателю хочу обратить внимание на прекрасный анализ рук, улыбки, неожиданную и провокационную трактовку женского в персонаже, очевидное развитие нарциссизма (Белполити цитирует авторитетов и ссылается на различные источники, от Юнга до Мишеля Фуко[617] и Ричарда Сеннета[618]), заметки об использовании семьи как дополнительной пролонгации собственной телесности.

В любом случае принципиальная разница между Муссолини и Берлускони в том, что первый (униформа не в счет) использовал свое тело, в том числе голый торс, так сказать, такой какой мама родила, смело подчеркивая собственную лысину. А в Берлускони преобладает элемент киборга, постепенное изменение своих естественных черт (Белполити дает необычное сравнение Берлускони с Оскаром Писториусом, бегуном с искусственными ногами). Тут и пересадки волосяных луковиц, и подтяжки лица, чтобы предстать перед поклонниками в тонусе, в том образе, какой бы ему хотелось, – без возраста. Любопытное стремление к вечности у тех, кого Белполити в итоге характеризует как «немеркнущую звезду мимолетности».

2009

Странная история неизвестного сотрапезника

Только сейчас мне попалась на глаза заметка в газете Giornale от 13 июля. Лучше поздно, чем никогда. Там говорится: «Профессору нравится кухня фьюжн. Умберто Эко, считающийся оплотом левой мысли, в прошлую субботу был замечен за столиком в ресторане азиатской кухни на виа Сан-Джованни суль Муро в Милане в компании неизвестного. Заведение симпатичное, но не эксклюзивное, а вот и любимая “классика” автора романа “Имя розы”: в меню рис по-кантонски, соевая лапша с карри, курица с овощами и бамбуком и более экзотические блюда. Должно быть, орудовать палочками – общее пристрастие либеральной элиты. В том же китайско-миланском ресторане обедал недавно и Гвидо Росси[619], юрист, бывший сенатор, бывший президент Telecom и чрезвычайный комиссар Итальянской федерации футбола во время коррупционного скандала жарким летом 2006 года. Китай близко[620]. Особенно если за столиком найдется место».

Ничего удивительного. Есть журналисты, зарабатывающие на хлеб досужими баснями. Но, подозреваю я, автор статьи не сидит каждый день в «не эксклюзивном» китайском ресторане (где трудно подловить за ужином при свечах, предположим, Паолу Бинетти, Рокко Сиффреди или Карлу Бруни с министром Брунеттой[621]). Скорее всего, начинающий папарацци просто иногда заходит в это светлое, аккуратное заведение, к тому же экономически доступное тем, кто занимает достаточно скромный пост в редакционной иерархии. Устав, однако, есть в очередной раз китайские голубцы, аноним, должно быть, подпрыгнул на стуле от мысли, что ухватил сенсацию, которая перевернет его карьеру.

Нет ничего странного в том, чтобы поесть в китайском ресторане, и совершенно естественно, что туда хожу и я, и Гвидо Росси. Я, кстати, не знал, что он тоже туда ходит, но, поскольку ресторан находится метрах в ста от наших домов, само собой разумеется, мы пойдем туда, если только не хотим отведать орхидею, запеченную с морскими ежами, за несколько сотен евро в мишленовском ресторане.

Зачем же сообщать столь банальную новость? Не лучше ли сообщить о том, что собака покусала человека, или даже написать, что собака лает?

Попробую разобраться с этим. Прежде всего нужно навлечь подозрения, пусть и смутные, на того, кто не разделяет ваши идеи. Все помнят эпизод из одной телевизионной передачи, где скрытой камерой был снят судья Мезиано (виновник решения по так называемому «делу Мондадори», доставившего неприятности нашему премьер-министру). Судья прогуливался, курил сигареты, сходил в парикмахерскую и, наконец, присел на скамейку, продемонстрировав бирюзовые носки, – все это в закадровом комментарии называлось «странностями», а значит, указывало на то, что вероломный судья не в здравом уме.

Говорилось о нем плохо? Ничего подобного. Но ведь он ходил в парикмахерскую в бирюзовых носках (а добропорядочные граждане ходят стричься исключительно в амарантовых)! Кто-то очень хотел донести до нас определенную информацию, представив ее как закодированное сообщение. Журналистский прием, заметим, на Пулитцеровскую премию не тянет, но может воздействовать на людей, предпочитающих длинным носкам короткие.